История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6

Одною из главных обязанностей князя Мадатова было, в случае значительного восстания в Дагестане, открыть сообщение с Ермоловым, так как отряд, расположенный в селении Андреевском, был весьма незначителен[483]. Он состоял из 8-го егерского полка, в котором один батальон был из рекрут последнего набора, из шести рот Кабардинского полка и 80 человек казаков при 12 орудиях. Батальон Троицкого полка и две роты Кабардинского отправлены были для занятия важных постов.

Несмотря на то что большая часть жителей самого селения и почти все деревни, Андреевским владениям принадлежавшие, постепенно принимали сторону аварского хана, и что сообщение отряда с линиею делалось сомнительным, Ермолов деятельно продолжал работы по возведению крепости, названной им Внезапною. Земляная работа производилась весьма успешно, и главнокомандующий надеялся окончить ее к концу августа. «Самая большая забота, – писал он князю Мадатову[484], – состоит в строении жилья для гарнизона, и едва ли что-нибудь можно будет сделать порядочного.

Крепость такая, что и нездешним дуракам взять ее невозможно. Немного трудна работа, ибо напали мы на камень и на ужасный лес. Скоро начнут приходить полки наши из России, и мы поистине будем ужасны. Недаром горцы нас потрушивают – все будет благополучно».

Уверенность главнокомандующего вполне оправдалась: неприятель испытал ряд поражений, и прежде всего наказаны были чеченцы. Прибыль воды в реках долгое время не дозволяла полковнику Грекову выступить в Чечню, но он исполнил это 4 августа. В Хан-Кальском ущелье отряд не встретил никого, точно так же, как и в Шавдоне. Жители скрылись в леса и горы; деревни были пусты, точно все вымерло: ни жен, ни детей, ни имущества в них не было. Казаки сожгли 40 стогов сена в Шавдоне, уничтожили несколько деревень на р. Аргуне и сожгли там более 200 стогов сена[485].

Почти одновременно с полковником Грековым выступил из Кубинской провинции и князь Мадатов со своим отрядом[486]. Узнав о переправе русских через р. Самур, Сурхай-хан так струсил, что боялся пошевелиться и на все предложения дагестанцев отвечал отказом[487].

Вступив в Табасарань, князь Мадатов привел к покорности три магала верхней части и затем двинулся далее, чтобы захватить в свои руки изменников Шах-Гирея и Абдула-бека Эрсинского. С этою целью князь Мадатов сделал два перехода до деревни Маграга (Мурега?) и здесь сформировал два летучих отряда: один (400 человек пехоты, два орудия и часть табасаранской конницы), под начальством майора Износова, он направил к селению Туруф, где жил Шах-Гирей, а с другим (500 человек пехоты, 3 орудия, 150 казаков и несколько сотен татарской конницы) двинулся сам к деревне Хушни, в которой находился Абдула-бек Эрсинский. Следуя форсированным маршем по самым трудным и гористым местам, русский отряд совершенно неожиданно явился перед селением Хушни, где собраны были все жители нижних деревень. После незначительного сопротивления неприятель рассеялся, а тяжелораненый Абдула-бек успел бежать в Акушу со всем своим семейством. Той же участи подвергся и Шах-Гирей, вытесненный майором Износковым из своего селения. Разорив несколько деревень, оба отряда возвратились к деревне Маграга. Приведя к покорности и остальных жителей Табасарани, князь Мадатов поручил управление ими Абдул-Резак-беку, зятю шамхала Тарковского[488].

«Целую тебя, любезный мой Мадатов, и поздравляю с успехом, – писал Ермолов[489]. – Ты предпринял дело смелое и окончил славно. Весьма хорошо, что сие произошло в то самое время, когда дагестанская каналья делает против нас заговор и присягу. Теперь не время помышлять им об истреблении неверных – надобно думать о собственной защите.

Некоторое время должен я, любезный князь Валериан Григорьевич, стеснить твою деятельность, но сего требуют обстоятельства: потерпи немного, недалеки случаи, где царю нашему полезна будет храбрость твоя и усердие. Если бы мог я столько положиться на каждого из моих товарищей, то не столь было бы мне трудно, ибо ты не менее каждого делаешь по должности и немало еще делаешь по дружбе ко мне и давней свычке…

«Adieu, cher Madatow, je n’ai qu’une chose à vous recommander, c’est de prendre garde aux Akouschis et qu’ils ne vous arrive avec de trop grandes forces. Le moindre mouvement rétrograde de votre part pourra les encourager et faire du tort à nos affaires. Tâchez de tenir la plaine où vous serez invincible, mais quittez au plutôt le pays montagneux de Tabassaran, d’où il ue vous sera pas facile de sortir en leur présence»[490].