История войны и владычества русских на Кавказе. Новые главнокомандующие на Кавказе после смерти князя Цицианова. Приготовления Персии и Турции к откр

В конце 1806 года все войска, как бывшие на Кавказской линии, так и находившиеся в Закавказье, разделены на две дивизии: 19-ю на линии[176] и 20-ю в Закавказье[177]. Начальником первой назначен генерал от инфантерии Булгаков, главная квартира которого была в Георгиевске, а второй – генерал-лейтенант барон Розен, находившийся в Тифлисе.

На всем протяжении Кавказской линии происходили почти беспрерывно грабежи и хищничества. Закубанцы разграбили Воровсколесскую станицу, нападали несколько раз на Ставрополь, хищничали у Моздока и Кумского ретраншемента. Подговоренные анапским пашой, шапсуги, собравшись значительными партиями, вторгались в земли черноморских казаков, выжигали селения и уводили в плен жителей. На реке Урупе собралось до 4000 бесленейцев, а значительное скопище темир-гойцев стояло в вершинах реки Лабы. Анапский паша отправил своего посланного для возмущения кабардинцев. Он снабдил его значительной суммой денег для раздачи более влиятельным князьям, которым писал, что к нему прибыло уже турецкое войско на пяти кораблях; что с этим войском он скоро придет на линию и что «покровительствующий весь мир государь (султан) повелел восстать всем магометанам против неверных врагов». Паша приглашал кабардинцев соединиться с ним, как сделали это абадзехи, шапсуги и натухайцы, уже прибывшие к нему, и высказывал полную уверенность, что они исполнят повеление «великого государя, который признает себя могущим победить все войска, на земле имеющиеся, или все места обратить в ничтожность, как неверных»[178].

Не ограничиваясь одними воззваниями, паша оставил Анапу, переехал в горы и поселился у натухайцев. Получив с кораблей военные припасы, он раздавал их горцам, одарял князей и влиятельнейших лиц из духовенства подарками, назначил многим из них жалованье, а простой народ обязывал присягой

действовать заодно с войсками султана. Одновременно с этим в Кабарде, в Закубанье и у чеченцев появились турецкие эмиссары с фирманами султана и с значительной суммой денег, присланных князьям на наем войск против русских. Порта приглашала их сделать нападение на крепости Усть-Лабинскую, Прочноокопскую и на Екатеринодар. Вскоре получено было сведение, что закубанцы вторглись в Черноморию против Корсунского селения, в семнадцати верстах от редута Изрядного источника; другая партия прорвалась между постами Погорелым и Державным на селение Богоявленское, третья у Беломечетского поста и, наконец, на шедший из Владикавказа транспорт напала партия чеченцев. Кабардинцы также волновались и разделились на две партии: люди молодые желали соединиться с турками и действовать против России, а наученные опытом князья уговаривали народ оставаться нейтральным.

– Мы пробовали, – говорили князья буйной молодежи, – несколько раз обольщаться турецким золотом и довели себя тем до совершенного разорения, и, если бы Россия не была столь милосердна, мы давно уже были бы в корень истреблены. При теперешних бедственных наших обстоятельствах, когда Бог нас наказал и моровая язва истребила почти половину народа, если бы Россия не помогла нам хлебом, то и последние все бы померли голодной смертью. Правда, молодые люди сему случаю много радуются, но они глупы, ничего не знают.

Убеждения эти хотя на этот раз и удержали Кабарду от явного восстания, тем не менее среди ее населения явилась раздельность интересов и борьба партий. Шеф Суздальского полка, генерал-майор Шеншин, призвал к себе в Усть-Лабу владельцев и убеждал их оставаться верными России и не слушать турок. Князья обещали сохранить нейтралитет, но положительно отказались не только собрать войска для действия против турок, но и сопротивляться им, если бы турки прошли через их владения[179].

Для привлечения главнейших князей на нашу сторону главнокомандующий отправил в распоряжение Шеншина 200 голландских червонцев и приказал употребить их на подарки кабардинцам. Вместе с тем, для обеспечения линии от вторжения закубанцев, были собраны и поставлены лагерем два отряда: один у Баталпашинской переправы и Невинного мыса, под начальством генерал-лейтенанта Капцевича[180], другой – у Кавказской крепости, неподалеку от Сухого Дуба, под начальством генерал-лейтенанта Мусина-Пушкина[181]. Сверх того, генерал от инфантерии Булгаков просил главнокомандующего выслать на службу 3000 калмыков, приказал всем отставным казакам, имевшим ружья, выдать порох, свинец и употреблять их на службу вместе со служащими полками. Граф Гудович признавал необходимым вдоль всей линии протянуть казачью цепь и писал, что с таким распоряжением он уверен «что линия будет безопасна»[182].

Безопасность эта требовала особенной бдительности войск и наблюдения чуть ли не за каждым проезжающим горцем, которых нередко ловили с возмутительными письмами, рассылаемыми в значительном числе турецким правительством. При таких условиях было бы весьма рискованно взять с линии хотя одного солдата, и тем более что с ослаблением обороны на линии тыл войск, находившихся в Закавказье, не был ничем обеспечен.