История времен римских императоров от Августа до Константина. Том 2.

То есть была образована связь между принцепсом, империей и вселенной. Однако не у всех принцепсов замечается столь ярко выраженная концепция империи и мирового господства, как у Августа. Ключевое положение в общем развитии занимает Адриан, который перенес свое влияние на весь земной шар и на государственных монетах прославлялся как обновитель и благодетель всей ойкумены, как восстановитель и даже обогатитель всего земного шара. Целью Адриана было удовлетворить интересы города Рима, всех провинций и всей земли. Так, для него характерно, что он, с одной стороны, в долгих и утомительных путешествиях посещал провинции, чтобы ознакомиться с их проблемами, с другой, он приказал обозначить новыми маркировочными камнями священную границу города Рима, померию. Желание отгораживания диктовало также систематическую фиксацию и реорганизацию укрепленных границ империи, которые в первую очередь были предназначены для надзора, а не для обороны.

Мы снова сталкиваемся с явным противоречием римского мышления, а также римской системы господства: в таких действиях, как обновление померии и систематическая реорганизация укрепленных границ, проявляется римское стремление к четко установленному отграничению, стремление, которое конкретно выражено в расцвете римского землемерства, в образовании колоний с их детально упорядоченным наделением землей, или в таком документе, как Оранский кадастр. Если во всем этом на переднем плане стоит однозначное обозначение границ, то на эту фиксацию одновременно наложилась другая не менее важная основная структура: как показывают примеры поздней Римской Республики, область подчинения, провинция, опора империи, расположенная в глубоком предполье ее собственного круга задач, часто щедро расширялась. Империя Цезаря в Галлии так же характерна, как империи Помпея, Красса и Антония на Востоке.

Сверх этого концепция «иностранной клиентелы» выходила слишком далеко за рамки римско-италийского региона, чтобы обеспечивать и усиливать свое влияние и престиж также и на территориях с узкой экономической и политической сферой деятельности. Только предположительное наслоение обеих структур (одной закрытой и одной открытой) концепции господства объясняет очень противоречивое развитие в пограничном пространстве и в окрестностях империи.

Британия наряду с Германией была той римской пограничной провинцией, в которой интенсивнее всего изучались этапы оккупации, течение военных передвижений, а также структуры пограничного контроля и охрана границы. Поэтому пограничная политика и организация предполья в этом регионе могут служить примером для обобщения. Властные отношения британских племен Тацит описал следующим образом: «В древние времена ими правили цари, теперь же они раздроблены ведущими вельможами на партии и пристрастия. И для нас ничего нет полезнее, чем чтобы они не принимали решений в общих интересах. Редко собираются два или три племени, чтобы отразить общую опасность: сражаются они поодиночке, а побеждаются все вместе» («Агрикола», 14).

Ко времени вторжения при Клавдии и десятилетия спустя клиентельные цари были важнейшими партнерами римского господства. Как вернейшего из всех Тацит называет Когидубна, царя атребатов, который был удостоен Клавдием звания царя и легата Августа в Британии и в благодарность за проримскую деятельность награжден властью над другими городами. Тем не менее Тацит тут же указывает на то, что все это «произошло в соответствии с давним обычаем римского народа как средство порабощения даже и царей».

Действительно, были немыслимы ни захват римлянами Британии, ни отстаивание и расширение их большого предмостного укрепления без сознательного использования соперничества и враждебности внутри ведущих царских и аристократических семей. Юго-восточная часть острова являлась особенно важной для Рима по географическим и экономическим причинам. Там находились большие территории, пригодные для снабжения зерном оккупационного войска, тогда как в горных регионах Запада и Севера располагались бедные подворья и маленькие поселения, жители которых к тому же оказывали жестокое сопротивление. Упорная оборона, которая одновременно осложнялась восстаниями в уже занятых областях, могла быть преодолена только ценой больших усилий. Это привело к тому, что регион за регионом с военной точки зрения подвергался преобразованиям, во всех частях острова появились дороги, маленькие крепости, укрепления и маршевые лагеря, пока наконец при Адриане не была предпринята первая последовательная попытка к окончательной и систематической охране и контролю занятых областей.