История времен римских императоров от Августа до Константина. Том 2.

Если посмотреть на отдельные литературные жанры то можно сделать вывод, что римский эпос переживал расцвет. Нужно упомянуть еще риторические эпические произведения Станин «Фиванец» и «Ахилл», первое из них описывает битву за Фивы, а второе, незаконченное, историю Ахилла до отправления в Трою. Рядом стоят «Пуника», большой эпос о второй Пунической войне Силия Италика и «Аргонавтика» Валерия Флакка. Этот высокохудожественный, тоже незаконченный эпос описывает путешествие аргонавтов.

Марциал (40—104 гг. н.э.,) родился и испанском городе Бибилис. В возрасте 22 лет он прибыл в Рим, чтобы добиться успеха в качестве литератора. Однако в течение долгих лет он пробыл клиентом богатого покровителя, претерпев много унижений: «Ранним утром, дрожа от холода, должен я тебя приветствовать, по вязкой грязи идти за твоими носилками, а позже в десятом часу, усталый, я должен провожать тебя до терм Агриппы. Разве я заслужил, Фабиан, быть в твоей свите новичком?»

Марциалу мало помогло то, что он усердно старался заслужить благосклонность принцепсов от Тита до Адриана, причем особой лестью он окружил Домициана. Хотя Марциал поднялся до всаднического сословия, он не добился ни богатства, ни полной независимости, к которой так долго стремился. В конце концов он вернулся в Бибилис, где ему богатая покровительница подарила небольшое поместье.

Несмотря на трудные жизненные условия, Марициал стал непревзойденным мастером латинской эпиграммы. Его более 1 500 эпиграмм всегда находили живой отклик; круг его почитателей был весьма велик, только в Германии от Грифиуса и Лессинга до Гете.

В своем творчестве Марциал дает яркое, но одностороннее изображение римского общества при принципате: патроны и клиенты, охотники за наследством и тунеядцы, выскочки и щеголи, пьяницы и проститутки, влюбленные и нищие, любители попировать и прелюбодеи, красивые мужчины и болтуны, педерасты и декламаторы, отравительницы и колдуны, расточители и попрошайки, артисты, поэты, врачи, адвокаты, возницы, учителя, акробаты, гладиаторы, воры, аукционисты — на всех проливают яркий свет эпиграммы Марциала. Довольно часто эти миниатюры иллюстрируют нравственную деградацию римского общества при принципате.

Но великий эпиграммист запечатлел и другое: он воскрешает в памяти сцены из римской истории и героические деяния, описывает деревенские поместья и курорты, статуи Приапа и многое другое. Он сочинял свадебные стихотворения, назидания, некрологи, прославляющие стихи, критиковал сексуальные извращения и непристойности, а также плагиаторов и соперников, но не был чужд и самокритике. Марциал призывал не только к наслаждению жизнью, но и к умеренности:

Вот что делает жизнь вполне счастливой,

Дорогой Марциал, тебе скажу я:

Не труды и доходы, а наследство;

Постоянный очаг с обильным полем,

Благодушье без тяжб, без скучной тоги,

Тело смолоду крепкое, здоровое,

Простота в обращеньи с друзьями,

Безыскуственный стол, веселый ужин,

Ночь без пьянства, зато и без заботы,

Ложе скромное без досады нудной,

Сон, в котором вся ночь как миг проходит,

Коль доволен своим ты состоянием,

Коль смерть не страшна и не желанная.

(Перевод Ф. Петровского)

Несмотря на формальные слабости и некоторые стилистические недостатки, римская сатира в лице Ювенала (60—130 гг. н.э.) еще раз достигла своей кульминации. Кажется правдоподобным предположение, что Ювенал сначала был оратором и только во второй половине жизни при Траяне и Адриане начал писать стихи, наполненные саркастическим пессимизмом и патетическим отвращением к его окружению. Темы его 16 сатир не новые: общий упадок общества, корыстолюбие, погоня за наследством, сексуальные извращения, полемика против женщин и брака, продвижение вольноотпущенников, убожество интеллектуалов, заносчивость военных и горечь клиентов и тому подобное. Наоборот, новым является тон и сила агрессивных обвинений:

С самой потопа поры, когда при вздувшемся море

Декалион на ладье всплыл на гору, судьбу пытая,

И понемногу согрелись дыханием размякшие плечи

И предложила мужам обнаженных девушек Пирра,

Все, что ни делают люди, — желания, страх, наслажденья,

Радости, гнев и раздор, — все это начинка для книжки.

Разве когда-нибудь были запасы пороков обильней,