История времен римских императоров от Августа до Константина. Том 2

Аппиан (95—165 гг. н.э.) по-другому показал связь исторической ветви развития с властью Рима — урожденный александриец, который тоже переселился в Рим и там подружился с Фронтоном, получил не только римское гражданское право, но и поднялся до всаднической должности прокуратора Августа. Его содержание 24 тома. Труд «Римская история» описывает историю отдельных районов средиземноморского мира вплоть до их покорения Римом. Всю магистральную линию представляет италийско-римская история, в рамках которой 13—17 книги описывают все не гражданские войны от Гракхов до 36 г.до н.э.

Из этой части особенно важнее тот раздел, где дается подробное описание событий между 133 и 79 гг.до н.э.

Родившийся в Никомедии в Вифинин Арриан (95—175 гг. н.э.) совмещал административную и военную деятельность на службе империи с литературным творчеством. Поднявшийся до консула суффекта друг Адриана после 130 г.н.э. служил несколько лет наместником Каппадокии. Он выпустил не только произведения Эпиктета, но и написал «Путешествие по Понту Эвксинскому», важнейший источник для античной географии черноморского региона, и другие маленькие теоретические и практические труды, прежде всего «Походы Александра», причем он опирался на лучшие античные источники.

Плутарх (50—120 гг. н.э.) родился в маленьком городе Хайронея в Беотии. После математического и риторического образования в Афинах и для него, как и для Апулея и Павсания, были типичны большие путешествия, которые привели Плутарха в Малую Азию, Александрию и Италию. Однако для него гораздо важнее была тесная связь с родным маленьким беотийским городом: «Я живу в маленьком городе, и чтобы он не был еще меньше, я остаюсь в нем и храню ему верность», — писал он о себе в «Жизни Демосфена». И в «Политических советах»: «Иноземцы смеются, когда приезжают в Хайронею и видят, что я занимаюсь отводом сточных вод и вывозом навоза. Но я согласен с Эпаминондом, который говорил, что не место красит человека, а человек — место, и много, чего бы я не делал для себя, я охотно делаю на службе моему городу».

Плутарх объединял в себе знание мира с верностью родине, для греческого мира он был одним из лучших примеров классического городского духа, и к нему относятся прекрасные слова Моммзена, что есть много «достаточно мощных талантов и глубоких натур, но трудно найти второго писателя, который, как он, сумел бы положить на свои произведения печать душевного покоя и жизненного счастья» («Римская история». Берлин, 1885, с. 232).

Несмотря на свое уважение к классической греческой культуре — Плутарх был приверженцем академии Платона, он не строил никаких иллюзий по поводу возможностей греческого мира. Так гласит один из его политических советов: «Отдавай себе отчет в слабости эллинского мира! Росчерк пера проконсула достаточен, чтобы отнять у тебя твою должность. Если ты, как должностное лицо твоего города, надеваешь венок, не забывай, что над твоей головой висит башмак римского наместника!»

Наряду с «Моралиями», самым значительным из произведений Плутарха являются «Параллельные жизнеописания», собрание биографий, где сравнивается один великий грек с римлянином. В них в соответствии с теорией перипатетиков речь идет о корреляции добродетелей с действиями. В форме изложения преобладает изобилие анекдотического. Сознательно Плутарх к этому стремился, потому что полагал, что в подобных ситуациях лучше распознаются типичные черты характера.

Так, в введении к сравнению Александра Великого с Цезарем он пишет: «Я пишу не историю, а жизнеописание, и не в блестящих деяниях проявляются достоинства и недостатки человека, но часто незначительный поступок, слово или шутка проливают более яркий свет на характер, чем битвы с бесчисленными погибшими, столкновения огромных войск и осадные войны за большие города. Как художник добивается сходства портрета с чертами лица оригинала, в которых проявляется характер, и мало обращает внимания на остальные части тела, так и мне пусть будет позволено больше погружаться в признаки духовного, чтобы с их помощью создать жизнеописание, а великие деяния и битвы оставить другим» («Александр», 1,2).