История времен римских императоров от Августа до Константина. Том 2

Известное еще до этого соперничество обоих братьев Каракаллы и Геты после смерти отца переросло в открытую вражду. Когда они в 211 г.н.э. прибыли в Рим, чтобы торжественно похоронить прах отца в столице, общественное мнение быстро раскололось на две партии, и в театре, цирке, при дворе, а также в армии сторонники Каракаллы и Геты противостояли друг другу. Геродиан сообщает, что уже обговаривались планы разделить Империю и передавались слова Юлии Домны в этой связи, что пусть сначала ее убьют, а потом уж делят. В феврале 212 г.н.э. Каракалла заманил своего брата на совместную беседу с матерью. Он приказал центурионам проникнуть в помещение и убить молодого императора, хотя тот спрятался в коленях у матери. При этом покушении была ранена и сама императрица. После убийства Каракалла, в соответствии с известным советом Нерона, распространил объяснение, что Гета запланировал покушение на его, Каракаллы, убийство. Преторианцы и легион на Альбане были какое-то время в нерешительности: и на этот раз деньги усмирили их чувства. Потом Каракалла дал волю своей ненависти. Папиниан, преторианский префект и крупный юрист, который не одобрил злодеяние и открыто высказывал свое мнение, был казнен, как и другие друзья и сторонники брата. Дион называет число 20 000; в самом Риме тоже царил неописуемый террор.

Уже в начале единоличного правления Каракалла издал свой знаменитейший эдикт, оговоренный ранее — эдикт Антонина. Точная хронология издания этого эдикта — 212/213 г.н.э., правда, все еще спорна, вопрос, имеется ли связь с якобы покушением Геты или с другим «спасением», тоже остается неясным. При ретроспективном взгляде, однако, значение закона, который всем жителям Империи, кроме дедитициев, предоставлял римское гражданское право, является очень большим. Если современники уделили небольшое внимание этой мере, это может быть связано с тем тривиальным объяснением, которое дает Кассий Дион. По его мнению, эдикт служил прежде всего распространению налогов, которым подлежали только римские граждане, на все население. С политической точки зрения эдикт едва ли что изменил в имеющихся структурах.

В области внешней политики Каракалла развил неоспоримую активность в горячих точках римских наступлений, которые начали намечаться при его правлении. К 213 г.н.э. Кассий Дион упоминает о новом противнике на верхнегерманском и ретийском отрезке границы, аламманах. Уже в августе этого года он перешел ретийскую границу на севере и одержал там победу, которую отметил принятием победного имени «Германик». Этот успех принес передышку почти на два столетия на опасных отрезках границы. Тем не менее с римской стороны, казалось, оценили величину опасности. В Ретии прежние пограничные заграждения были заменены каменной стеной около 2,5 м высотой, а на верхнегерманском участке — валом и рвом.

Рис. Каракалла.

Следующий 214 г.н.э. император был на Дунае, где одержал победу над дакскими племенами, однако сразу же отправился дальше в плену того комплекса Александра, который отметил весь следующий год. Так как этот «авзонский зверь», как его однажды назвал Кассий Дион, этот человек, который далеко превзошел опасные задатки и качества своего отца, не скрывавший больше свою жестокость, коварство и внутреннюю неустойчивость, который страдал нервной болезнью и по каждому поводу реагировал чрезмерно и раздражительно, личным для себя образцом наряду с Суллой и Ганнибалом избрал Александра Великого. При этом он не только наклонял голову, как Александр Великий, не только приказал изготовить двойной портрет, где одна половина имела его собственные черты, а другая — Александра, но и сформировал для своей запланированной парфянской войны македонскую фалангу в 16 000 человек в исторической униформе и с историческим оружием.

Открытие парфянского похода в 215 г.н.э. Каракалла поручил своему вольноотпущеннику Феокриту, армянская экспедиция которого быстро потерпела крах. Тогда император сам отправился в Александрию, где распорядился вырезать, как говорят, тысячи людей. Причины этой кровавой бойни неизвестны; возможно, из-за растущего сопротивления в городе Каракалла хотел показать профилактический пример. Зиму 215/216 г.н.э. он провел в Антиохии и оттуда попытался претворить в жизнь свои грезы об Александре: он потребовал в жены дочь нового парфянского царя Артабана V.