История всемирной литературы Т.6

Первая половина века стала эпохой возрождения или формирования новых литератур народов, входивших в состав России. На Украине, в Белоруссии, в Прибалтике и Закавказье — повсюду идет освоение народных традиций, собирание фольклора, напряженная работа по совершенствованию литературного языка. Публикуются первые сборники народных песен (например, латышский — в 1806 г., литовский — в 1825 г. и т. д.), переводы из русской и западноевропейской литератур на молдавский, грузинский, армянский и другие языки, возникает пресса и театр на национальных языках. Для этих литератур, как правило, характерно переплетение просветительских и романтических тенденций, притом что в наиболее развитых литературах романтизм достигает замечательной художественной зрелости (ранний Шевченко, Н. Бараташвили, Х. Абовян). На исходе изучаемого периода появляются первые ростки критического реализма (поздний Шевченко, драматургия М. Ахундова, Г. Эристави).

Сложной была культурная ситуация на Северном Кавказе. Осуществлялись лишь первые опыты письменной литературы у осетинов и адыгских народов, а уже сказывались просветительские и романтические настроения (Казы-Гирей и Хан-Гирей). В дагестанской литературе сосуществовали народное творчество ашугов и ученая арабоязычная словесность.

В Средней Азии литературы в основном сохраняли традиционный средневековый характер. Новые веяния проявились в обличительных и сатирических мотивах (осуждение междоусобиц в туркменской литературе, социальной несправедливости — в узбекской и таджикской поэзии, гражданский пафос казахского акына Махамбета Утемисова).

В литературах Азии и Африки в первой половине XIX в. почти повсеместно продолжают культивироваться традиционные литературные виды и жанры. Практически ни в одной из стран средневековая литературная система еще не была разрушена, и даже в наиболее развитых литературах Азии, как китайская и японская, где в XVII—XVIII вв. отмечались симптомы ломки средневековых литературных норм, теперь наблюдается отход от новых приемов творчества. Во многом это связано с реакционной охранительной политикой правительств. На Востоке традиционные религиозные и этические учения (конфуцианство, буддизм, ислам и т. п.) продолжали владеть сознанием людей и служили основой официальной идеологии. Так, вся китайская литература, по существу, была скована неоконфуцианством, насаждавшимся императорской властью. В Японии утверждается литературный стиль, напоминающий о средневековом искусстве: обилие фантастического, пристрастие к сверхъестественному, аллегоричность, авантюрно-рыцарские сюжеты.

Тем не менее тяга к обновлению вовсе не сходит на нет. В Китае литераторы тунчэнской школы, ратовавшей за подражание древним образцам, теперь подчеркивают значение авторской индивидуальности, а поэты школы цы, культивировавшей сложные аллегорические формы, призывают к отражению в стихах современной жизни. В связи с английской агрессией в Китае возникла патриотическая поэзия, порою не чуждая социальной критики. В Японии устремленность к реальной жизни — в противовес псевдоисторическим и фантастическим сюжетам авантюрно-героического романа — сказалась в лирической поэзии и в так называемых «книгах о чувствах». Укоренилось в японской литературе и бытописание, в определенной степени аналогичное физиологическому очерку в европейских литературах.

Новые явления сосуществовали с традиционным творчеством. Обычно новаторство состояло в конкретизации социальной критики (Корея, Вьетнам, Непал и др.), в усовершенствовании языка прозы (бытовая и деловая письменность в Бирме). Иногда развертывалась литературная борьба между демократическими тенденциями, ориентированными на фольклор (творчество Сунтон Пу в Сиаме), и архаизирующейся придворной поэзией.

Духовная экспансия стран Запада в Азии (в первую очередь на Ближнем Востоке и в Индии) повлекла за собой появление новых форм интеллектуальной деятельности. Начинается газетное дело, рождается связанная с ним публицистика, возникает драматургия в арабских странах и Турции, пишется необычный для ближневосточной традиции роман путешествий (Иззет Молла в Турции).

Передовые мыслители Востока в этот период, ратуя за выход из средневековой изоляции, за реформы, обращаются к опыту европейских стран. Так, японский поэт Сакума Седзаи призывает следовать примеру петровской России («Историческая песнь: Петр Великий»). Однако такие выступления единичны, на Востоке в этот период характер литературного процесса в целом еще не меняется.