История XX века в лицах

Тем не менее Фейгель продолжал свое дело. Он и его группа постоянно искали новые пути, чтобы проделать лазейки в «антифашистском валу». На севере Берлина они переправляли беглецов прямо через колючую проволоку. Однажды, едва Фейгель преодолел проволочное заграждение, как появился патруль пограничников ГДР, — помощники Фейгеля не смогли предупредить вовремя. «В этот миг ситуация была действительно опасна для жизни, ведь я был полностью на восточной территории. Стоило им сказать: «Стой!» — у меня не было бы шансов убежать от их автоматов. У меня в самом деле не было бы никаких шансов. А если бы я попытался бе-жагь. они бы меня расстреляли». Но Фейгель выкрутился и на этот раз, он прыгнул в канаву и улизнул. Дитеру Вольфарту, австрийскому студенту, помогавшему беглецам, повезло меньше — вскоре во время аналогичной акции его подстрелили, и он истек кровью на нейтральной полосе между Востоком и Западом.

Смерть Ерхи и Вольфарта послужила вехой. То, что поначалу было игрой в казаки-разбойники между помощниками беглецов и «фопос», превратилось в кровавую реальность. Госбезопасность ГДР тоже держала Фейгеля и его друзей на прицеле. «Стечением времени я стал безумно подозрительным», — говорит Фейгель. И с полным основанием, потому что, например, женщина, которой Вольфарт хотел помочь пробраться через проволоку, выдала «штази» план побега. Имя Фейгеля стояло в самом начале списка ищеек Мильке. «Контрабандисту» — таким было кодовое название его дела — вменяли в вину «враждебную деятельность». Было дано распоряжение вести «активную борьбу». В деле «штази» остается неясным, что это значит — похищение или что-то похуже? На примерах Ерхи и Вольфарта Фейгель увидел, что товарищи из госбезопасности в случае чего не будут долго церемониться.

Помощь беглецам, как это предусматривалось в планах Фейгеля и его друзей, после этого была едва ли возможна. Против все более совершенной системы безопасности на границе средств не было. Риск, которому подвергались студенты, был слишком велик. И в противовес утверждениям пропаганды ГДР, называвшей студентов-помощи и ков беглецов «террористическими агентами сената фронтового города из окружения Вилли Брандта, студенты не получали никаких денег из общественной кассы. Вскоре многие помощники беглецов отошли от дел, и в конце 1963 г. «бюро путешествий» распалось. Инициатива помощи беглецам теперь все больше переходила к «мошенникам», как называли их студенты, — профессиональным проводникам, которые за свои услуги требовали огромное вознаграждение и которых в большинстве случаев судьба беглецов совершенно не волновала. Их методы постепенно дискредитировали профессию. Помощь беглецам приобрела — и на Западе — оттенок одиозности.

Но Фейгель не хотел примириться с этим. Он искал и нашел новый путь — под девизом «вызывающе незаметно». Его замысел осуществился, когда ему удалось переоборудовать «кадиллак» 1957 года выпуска. После полуторагодичной кропотливой работы за панелью приборов огромной машины возник хитроумный тайник, который практически невозможно было обнаружить. «Облицовку можно было целиком откинуть вниз, вынув прикуриватель и вставив затем в отверстие какой-нибудь предмет», — сообщил Фейгель. Начиная с 1965 г. «кадиллак» курсировал между Востоком и Западом — большей частью через Чехословакию или Венгрию. Фейгель и другие сменяли друг друга в качестве водителя.

При этом еще больше, чем в разделенном Берлине, организация побега превратилась в образцовое произведение технического обеспечения. Сначала беглецам, как вполне нормальным туристам, нужно было поехать в одну из «братских социалистических стран». Там водитель и его подопечный встречались в условиях конспирации, чтобы обсудить детали побега. Наконец беглеца, как это называет Фейгель, «устраивали» в «кадиллак». Как вспоминает Ганс-Фридрих Зальфельд, один из тех, кого переправили в «кадиллаке», рейс на свободу поначалу превратился в поездку из фильма ужасов: «Когда панель приборов захлопнулась, я ударился головой о металл. Я сидел в тюрьме — не хочу сказать, что в ловушке, — и почти не мог шевельнуться. Я вообще не подумал о том, что будет; я только хотел пересечь границу». Водитель и беглец переживали проверки как испытание нервов. «Прямо возле своего уха я слышал голоса чешских пограничников. Они тщательно обследовали автомобиль, простучали его и даже обследовали внутреннее пространство», — рассказывает Зальфельд. Гюнтер Иррганг, который в тот день вел машину с беглецом, добавляет: «Хоть я и знал, что они не смогут увидеть беглеца, но все-таки наверняка никогда не можешь быть уверен. Но потом нам вернули паспорта, пограничники извинились, и мы оказались в Германии».