История западноевропейского театра от возникновения до 1789 года

В городе свирепствуют болезни и голод. Поэт рисует одну за другой жуткие сцены: умирающий ребенок умоляет мать дать ему чего-нибудь поесть, юноша приносит своей невесте кусок хлеба из стана врагов и, истекая кровью, умирает у ее ног. Отчаявшись, нумансийцы, чтобы не стать пленниками врагов, решают покончить с собой. Мужчины убивают женщин и детей. Появляется Испания и говорит: «Возможно ли, чтобы я стала рабой иностранных наций и чтобы хоть короткое время я не видела моих знамен, развернутых свободой?» Прониктые гордым патриотическим духом, нумансийцы умирают. Город совершенно пустеет, по его улицам тихо бродят аллегорические фигуры — Война, Болезнь и Голод. Им больше нечего делать. В живых остался только один юноша Вириат. Он подымается на башню и видит оттуда, как через городские стены в город вступают римляне. Римские солдаты с ужасом смотрят на кровавое зрелище. Сципион обращается к мальчику. «Смирись, слабый мальчик, — говорит он, — твои силы слишком слабы, чтобы ты мог противостоять мне, с которым никто не может сравниться в славе и могуществе. Клянусь тебе моей честью, ты останешься свободен и будешь всю жизнь наслаждаться роскошью и богатством, если только теперь ты добровольно сдашься мне!» Но мальчик бесстрашно отвечает: «Не спешите понапрасну взбираться на зту стену, ты не заставите меня вам покориться», и с этими словами он бросается вниз с башни. Сципион поражен. «Твой прыжок покрывает тебя славой и разбивает в прах мои победы», — с отчаянием говорит римский военачальник.

К концу трагедии появляется Слава и произносит хвалу нумансийцам и их будущим потомкам — испанцам.

«Нумансия» была трагедией огромной патетической силы. Недаром испанский народ в моменты наивысшего подъема патриотизма обращался к ней: так было в 1806 г. во время наполеоновского нашествия, так было и в 1938 г. в дни героической защиты Мадрида. В этой эпической трагедии, где коллективным героем выступал весь народ и героическое создавалось из духа народной солидарности, гибель героев убеждала не в слабости, а в силе народа, в его гражданской самоотверженности и несокрушимой преданности родине.

Но при всех своих достоинствах пьеса Сервантеса не имела большого успеха. Поэт считал виновными в своей неудаче актеров. Он с горечью говорил: «У них есть свои поэты, которые их кормят и поят, и дела у них с ними идут хорошо, они не ищут лучшего».

Помимо больших пьес, Сервантес написал еще восемь интермедий. Все они отличаются живостью действия, меткостью зарисовок, сочностью языка. В своих интермедиях Сервантес продолжал традиции пасос Лопе де Руэды и был очень близок к народной новеллистической литературе. Сервантес выхватывал из жизни живые сцены и переносил их на подмостки театра, сохраняя весь колорит обыденности. Действующими лицами интермедий были разорившиеся чванливые идальго, блудливые монахи, ловкие мошенники, веселые девицы, ревнивые старики, глупые мужья, актеры, студенты, альгвасилы и прочий городской люд.

В «Судье по бракоразводным делам» выступают всевозможные разновидности неуживчивых супругов; в «Избрании алькальдов» действуют глуповатые крестьяне, претендующие на высокую должность старосты. Излюбленными героями интермедий были пикаро — городские мошенники. Им целиком посвящены «Вдовый мошенник» и «Бискаец-самозванец». В первой интермедии, состоящей главным образом из песен и плясок, прославляется вернувшийся из каторги известный вор Эскарраман, в честь которого называют даже особый танец; а во второй интермедии показывается ловкий обман, который совершают два плута, подменяя настоящую цепь поддельной. Сервантес своих веселых и беззаботных мошенников изображал без всякого назидательного педантизма и, не скрывая их низких страстей, восхищался жизнелюбием, энергией и веселостью этих базарных героев. Как истинный возрожденец, он порицал не столько лукавые обманы, сколько глупость и невежество. В «Ревнивом старике» злой и деспотический дряхлый муж жестоко наказан, так как наивно надеется своими строгими мерами воспрепятствовать естественной склонности молодых людей, а в комедии «Саламанкская пещера» глупый муж-крестьянин оказывается рогоносцем, так как не может из-за своего невежества и суеверия раскрыть наглый обман студента и догадаться, что черти, которых тот якобы вызвал из Саламанкской пещеры, не кто иные, как поклонники его жены — сакристан и цырюльник. Мораль этих фарсов простая и здоровая: если человек нарушает законы природы или прозябает в невежестве, он несет за это кару.