История запорожских казаков. Борьба запорожцев за независимость. 1471–1686. Том 2

«Милостивый пане и добродию наш, гетмане его царского величества запорожский. Мы, атаманы и чернь, выслушав ваших послов и прочитав ваши письма при всей раде, отпускаем их до вашей милости, после которых и сами вышлем своих послов, и объявляем вашей панской милости обо всем, о чем мы писали и в первом письме, а именно что мы и не отрекаемся от христианства и не начинаем никаких бунтов, кроме тех, которые перешли к нам из миргородского повета, но они люди бедные, не имеющие ни самопалов, ни одежды, ни борошна, и притом они все или наполовину прибраны нами к рукам; мы же сами, казаки-зимовчаки, имея в городах жен и детей и маетности, не помышляем о таком своеволии, которое стало бы проливать кровь народа христианского. Что касается тех, о которых ты сам говорил нам, то мы напишем список их; рады их мы не послушали, и они, отправившись в города, метают ересь промеж вас и нас; мы с ними никакого общего умысла не имеем и готовы исполнять всякое приказание твое: что ты повелишь, то мы и будем делать: либо от татар обороняться, либо против ляхов идти. На города же идти мы, милостивый пане гетмане, и в мыслях своих не имели, с охотой пошли бы против неприятелей, ляхов. Подлинно была бы горшая смута, если бы мы пошли грабить и шарпать города и проливать кровь, как делают это вышеописанные… Послы вашей милости скажут вам, какие тут у нас замыслы. Объявив обо всем этом, отдаемся в ласку вашей панской милости. Дан из Запорожья, с Коша, с Козулины[346], лета 1657, ноября в 14 день. Вашей панской милости нижайшие подножки Яков Барабаш, атаман кошевой, со всеми атаманами и чернью, обретающеюся в Запорожье, Пашко Савин, Марко Корсунец, судьи войсковые»[347].

Стряпчий Дмитрий Рагозин, посланный из Москвы на Украину 22 октября с известием о рождении царевны Софии и с целью разведывания о делах в Малороссии, передавал потом в Москве, что при нем приехали из Запорот к гетману низовые посланцы, которые били челом ему с тем, чтобы он не ходил с казаками на них и никого не посылал в Запорожье, потому что все бунтовщики, воры и заводчики дела уже разбежались из Сечи; кроме того, они просили гетмана пропускать к ним торговых людей с запасами, на что гетман отвечал, что торговых людей он прикажет пропускать только тогда, когда они пришлют к нему бунтовщика Барабаша. Тут же, в разговоре с Рагозиным, гетман выразил желание, чтобы московский царь воров, запорожских казаков, поехавших мимо воли гетмана в Москву, или задержал в Москве, или же прислал их к нему: «А если великий государь отпустит их на Запорожье и не изволит удержать или не изволит ко мне прислать, то у меня для них поставлены заставы по всем дорогам, чтобы их перенимать; кроме того, я к ним не велю торговых людей с запасами пропускать, и им нечего будет есть»[348]. На вопрос стряпчего Рагозина, с чем приехал к гетману польский посол Воронин, Брюховецкий, сворачивая с больной головы на здоровую, отвечал, что когда в Запорогах казаки забунтовали и решили было идти на черкасские царского величества города, то про гетмана пронеслась весть, будто бы он был убит; тогда от польского короля прислан был посланник без листа и с приказанием проведать про гетмана и про запорожских казаков[349].

Отправляя назад, из Малороссии в Москву, царского гонца Дмитрия Рагозина, гетман Виговский относительно запорожцев писал царю, что ляхи и татары, услышав о бунтах на Запорожье и вообразив, что между Украиной и Запорожьем открылась междоусобная брань, задумали было ударить на них, но Господь Бог не потакал замыслам врагов: запорожские самовольцы, которые посылали к царю своих посланцев, уже разошлись, а остальные прислали гетману извинительный лист; однако гетман, упреждая на будущее время всякое своеволие в Запорожье, отправил туда один полк своих казаков, «чтоб такой своеволе распространиться не дали в то время, когда он, гетман, на иных царского величества неприятелей пойдет»[350]. Сам же Рагозин доносил царю, что гетманский полк отправлен в Запороти под предлогом береженья от татар. Вслед за этим Виговский вновь доносил царю, что крымский хан, узнав о бунтах в Запорожье и о замыслах казаков поднять междоусобную брань, выслал в белогородские поля калга-султана и велел ему в удобный час, когда поднимется на Украине мятеж, сделать нападение на запорожское войско и украинские города, а пока стоять на ханских кишлах (то есть селениях) и ждать татар[351].