История запорожских казаков. Борьба запорожцев за независимость. 1471–1686. Том 2

Выбрав нового вождя и на некоторое время успокоившись, казаки поделали внутри своего табора так называемые «долки» и, залегши в них, метко и безустанно отстреливались от поляков и тем не допускали неприятеля к своим окопам. Оттого положение и самих поляков становилось не менее затруднительно, как и положение казаков. Поляки днем и ночью должны были стоять настороже вследствие беспрерывных вылазок со стороны своих противников: к ним постоянно врывались смелые наездники, которые пренебрегали всякими опасностями и о которых сложилась даже легенда, будто бы они, будучи девять раз убиты на месте, всякий раз снова оживают и только после десятого раза умирают. Иногда казаки, неожиданно вырвавшись из своего табора, бросались среди белого дня к польскому стану, хватали из него нескольких панов и тут же, на глазах поляков, одних сажали на кол, других четвертовали. От этого поляки должны были быть постоянно настороже и не сходить со своих коней. Кони их, покрытые страшными ссадинами, или падали от изнурения, или вовсе пропадали. Сами жолнеры терпели недостаток в провизии, которая привозилась издалека и стоила очень дорого, а еще больше того нуждались в воде: вода хотя и была, но мутная и теплая, свежей же и чистой воды вовсе не было. При всем превосходстве положения поляков над казаками все же поляки не могли одолеть казаков: у Жолкевского недоставало больших полевых пушек, чтобы обстреливать на далекое расстояние казацкий табор; польскому вождю пришлось послать за такими пушками в Киев; к тому же у Жолкевского оказалось слишком мало пехоты, с которой можно было бы подступить к казацкому табору. В ожидании, пока придут из Киева пушки, Жолкевский отдал приказание обступить кругом казацкий табор и, чередуясь посменно, строго следить за казаками днем и ночью, чтобы не дать уйти им в поле. В это время к Жолкевскому прибыл подляшский воевода, князь Заславский, с 300 всадниками. Много раз Наливайко, действовавший отдельно от Кремпского со своим полком, пытался прорваться через польский лагерь, но всякий раз был отбиваем жолнерами. Наконец пушки были привезены, и 4 июня Жолкевский открыл пальбу по казацкому лагерю, поставив в дело все имевшиеся у него в наличности пушки. Два дня не умолкала пальба со стороны поляков. Этот решительный приступ поставил казаков еще в более тяжелое положение, в каком они были: поляки лишили казаков окончательно воды и топлива, и казаки брали воду в копанках, а пищу варили под фургонами на щепках из разбитых возов. Не довольствуясь двухдневной пальбой, Жолкевский назначил на 8 июня общий штурм на казаков и, чтобы иметь больше пехоты, чем было у него, велел конным жолнерам сойти с лошадей и идти в дело пешком. Жолнеры, давно ждавшие развязки дела, с охотой приняли приказание своего вождя. Поляки уже готовы были на приступ и ждали только сигнала, чтобы броситься на казацкий табор. Но в это время между казаками поднялся страшный крик. Казаки, узнав о готовившемся штурме их табора и чуя неминуемую для себя беду, решили просить пощады у Жолкевского и согласиться на все предложенные им раньше того условия: выдать главных своих вожаков – Наливайко, Саулу и Шостака. Но главный из них, Наливайко, услыхав о таком решении, стал отбиваться от казаков вместе с некоторыми из своих сторонников. От этой схватки и произошел крик в казацком таборе. Это было к вечеру. Поляки, услыхав о происшедшем смятении в казацком войске, охватили цепью казацкий табор с намерением ударить на казаков. Но казаки заиграли в боевые трубы и ударили в походные бубны и объявили, что они выдадут польскому вождю своих начальников. Поляки остановились. Тогда казаки схватили Наливайко в то время, когда он успел было вскочить в ров с намерением убежать, пробившись через польскую цепь, и на следующий день, 8 июня, представили его Жолкевскому. Других «зачинщиков», Саулу и Шостака с товарищами, казаки обещали представить на следующий день, а вместе с тем обещали отдать всю свою армату и все хоругви, пожалованные им иностранными государями, а взамен всего того просили даровать им свободу. Жолкевский, выслушав казацких парламентеров, потребовал, чтобы прежде всего каждый пан взял из среды казаков своего подданного, которого он опознает, хотя бы этот подданный уже пять лет принадлежал к казацкому сословию. Выслушав такое требование, казаки отвечали, что они на все готовы, но выдавать своих товарищей не желают и будут обороняться до последней капли крови. «Обороняйтесь», – отвечал Жолкевский казакам, и в этот же момент поляки с оружием в руках бросились на казацкий табор. Казаки не успели ни взяться за оружие, ни построиться в ряды и пустились врассыпную. Поляки разбили их немилосердно, по словам Иоахима Бельского, и в короткое время так много иссекли, что трупы лежали на трупах более чем на милю расстояния. Из 10 000 человек казаков вместе с женами и детьми только полторы тысячи, под начальством Кремпского, успели спастись и уйти в степь. Победителям досталось много оружия, 24 пушки, два цесарских знамени императора Рудольфа II, одно знамя эрцгерцога Максимилиана, одна пара цесарских серебряных котлов, незначительная войсковая казна и так называемое турецкое добро, оцененное поляками всего лишь в 4000 злотых.