История зарубежной литературы XVII―XVIII вв.

«Вот ночь. Все успокоилось. Заснули звери в земных ложах своих, птицы в гнездах, и только соловей поет любовь, и внемлющее безмолвие наслаждается голосом его. Луна, одеянная мрачным величием, раскидывает серебристую свою мантию. Грядет ночь. Тишина всей природы зовет к отдохновению. Роса сна нежно смежает отягченные вежды».

Однако превыше всех созданий природы и прекрасней — Человек. Мильтон в духе Ренессанса прославляет его. Как бы ни корил он в последних песнях своей поэмы его пороки, его несовершенства, он полон веры в обновление человека, в торжество лучших его начал. Мильтон с восторгом и упоением рисует физическую красоту первых людей, то есть вообще человека:

— Они были наги, но не стыдились наготы своей. Чистота непорочности была их одеянием. Белокурые волнистые волосы ниспадали у Евы до самой земли и были подобны нежным лозам винограда. Величественные кудри обрамляли гордое и мужественное лицо Адама. Он был сотворен для глубокомыслия и мужества, она — для нежности и очаровательной прелести. Он — для бога, она — и для бога и для человека.

Даже Сатана, позавидовавший людям, вознамерившийся погубить их и тем досадить ненавистному Богу, даже он, увидев Адама и Еву, не смог побороть в себе влечения к ним. Как они прекрасны! Сколько в них совершенства! Сотворенные из недр земных, они почти равны лучезарным сынам неба! Сатана говорит, как бы обращаясь к ним: «Я не враг ваш. Я пришел, чтобы дать вам новые радости. Я соединюсь с вами взаимной любовью. Я буду жить с вами, и ничто нас не разлучит. Перед вами откроются врата ада. Ад широк и обширен, в нем будет вольготно и вам и вашему многочисленному потомству».

По библейской легенде, первородный грех заключается в том, что Ева, соблазненная Сатаною, отведала яблоко с запретного дерева — древа познания добра и зла. Ева прельстила и Адама, и он тоже нарушил запрет. Отведав запретный плод, они познали плотскую любовь и, как следствие ее, — стыд. Всякое соитие мужчины и женщины христианской религией объявлялось делом грязным и постыдным. Зачатие Христа, как гласит легенда, совершилось без участия мужчины — зачатие непорочное.

Отношения Адама и Евы до злополучного яблока были невинны, и лишь потом они приобрели сексуальный характер. Так по Евангелию. Мильтон отошел от такого толкования.

Вот как рисует он идиллическую сцену первой встречи Адама и Евы: «Ева, только что сотворенная (из ребра Адама), открыла впервые глаза свои. Райские сады предстали ее очарованным взорам. Она встала, подошла к водоему и увидела отражение свое. Она не знала, что чудный облик, который она видела в зеркале воды, ее собственное отражение, и как зачарованная глядела на него, не в силах оторваться. И тогда она услышала голос Адама:

— То, чему ты дивишься, есть собственный твой образ. Но иди ко мне и ты увидишь не отражение, а живую плоть.

Адам стоял под тополем, высокого роста, стройный и мужественный. Гордая его осанка сперва смутила Еву. Она не нашла в нем нежной прелести, что пленила ее в том отраженном облике, что увидела она в воде, и, разочарованная, отвернулась и пошла прочь, но Адам догнал ее.

— Сладкое мое утешение, половина души моей, неразлучная моя подруга!

Обнявшись, они удалились в кущи. Ева усыпала супружеское ложе цветами. Мильтон с восторгом и вдохновением слагает гимн плотской любви:

— Благословляю тебя, супружеская любовь, источник жизни».

Христианская религия не отвергала интимные радости законной (супружеской) любви, как бы делая уступку естеству. Однако Мильтон все-таки счел нужным в этом месте поэмы, как бы предвидя недовольство ханжей, воскликнуть:

— Прочь, хулители чистейшего и законного наслаждения! Оно освящено благословением неба. Бог повелевает населять землю. Кто же станет возбранять акт любви?

Знаменательно, что Мильтон-пуританин, искренне веровавший в христианские мифы, вспоминает при этом языческие картины языческого поэта — картину соития Зевса и Геры (у Мильтона — Юпитера и Юноны). Это так резко контрастирует с христианским отношением к плотской любви, что хочется процитировать здесь стихи из «Илиады», восхитившие Мильтона и как бы повторенные им в его поэме:

Рек — и в объятия сильные Зевс заключает супругу.
Быстро под ними земля возрастила цветущие травы,
Лотос росистый, шафран и цветы гиацинта густые,
Гибкие, кои богов от земли высоко подымали.
Так опочили они, и одел почивающих облак
Пышный, златой, из которого капала светлая влага.

(Перевод Н. Н. Гнедича.)

Рассказ Адама о чувствах его к Еве поистине полон коранического сладострастия.[103] Он признается, что ни одно удовольствие в мире не может сравниться с наслаждением любви. О Еве: