История Зеербургского подполья

В профессоре еще не остывшем от словопрений в Военно-Техническом Бюро, закипело холодное бешенство.

— Может быть, вам еще что-нибудь нужно? У моего коллеги, например, есть хорошее исподнее… Совсем чистое…

Этот вопрос остался открытым, оттого что кто-то крикнул:

— Профессор! Коллега!

Нарушив все правила конспирации, на дорогу выбежал один из делегатов и начал трясти руку Папе Шульцу.

— Не пугайтесь, профессор. Тут все порядочные люди, — приговаривал он.

Близоруко щурясь, профессор разглядывал говорившего, не в силах поверить своим глазам и наконец, всплеснул руками.

— Дон Себасьяно? Вы? — спросил он с великим изумлением. — Вы на большой дороге? Вам что, мало платят на кафедре гидравлики?

— Одну минуту, профессор! — перебил его делегат. — Среди нас нет грабителей!..

Реальность.

Енм Приор. Марсианская Красная Армия.

Профессор полуобернулся ко мне и в полголоса, но так чтоб слышал водитель авто, сказал:

— Это профессор Клямке, Шульц Клямке. Порядочный человек… Мне думается, что он на нашей стороне… Позвольте, я поговорю с ним.

Я пожал плечами. Машина у нас, считай, имелась. Водителей в нашей компании тоже хватало, так что вполне можно было бы обойтись без помощи и даже согласия, но я все-таки кивнул. Хозяин за рулем своей машины выглядит убедительнее, тем более, что оказывается и личность достаточно известная.

— Пожалуйста. Но ничего лишнего…

— Конечно, нет — успокоил меня делегат, ничего, похоже, плохого не подумавший. — Я только объясню, что его автомобиль послужит благородному делу.

Пропаганда дело хорошее, однако, сейчас не время для митингов.

— Хорошо. Только не объясняйте какому…

Делегат повернулся к профессору.

— Уважаемый коллега! Я не вправе рассказать вам всего…

Тот, кого он назвал Папой Шульцем ехидно и невежливо перебил коллегу.

— Я не настаиваю на том, чтоб узнать, хотя бы и половину. Не принимайте меня за идиота… По виду ваших друзей и так видно кто вы такие.

Делегат сбился.

— Вы знаете мой образ мыслей. За последние 40 минут он стал еще более радикальным, поэтому давайте ближе к делу… Если вам нужна помощь двух бедных провинциальных профессоров, то мы готовы оказать вам ее.

Наш товарищ затряс его руку еще сильнее.

— Спасибо, профессор! Я знал, что в трудную минуту вы будете рядом с нашим многострадальным народом!

— Короче.

— Нам нужен ваш автомобиль.

— Вас преследуют? Вы бежите?

— Что вы! Мы просто планомерно отходим, — с достоинством ответил коллега. — Из тактических соображений.

Папа Шульц посмотрел на Дрюню. Тот с интересом ждал, чем закончатся переговоры.

— Ладно, — сказал профессор, немного подумав. — Я тут подумал и решил, что для Военно-Технического Бюро, это будет покруче, чем репейник. Репейнику еще расти, и расти, а тут — раз и готово…

Его товарищ за рулем грузовика кивнул.

— Мы поможем вам. Все-таки приятно, когда в такую тяжелую минуту лучшие представители нашего многострадального народа пожелали составить нам компанию.

Он повернулся ко мне, сразу определив, кто тут главный. Пару секунд мы мерились взглядами. Я видел, что он решает, какой тон выбрать для разговора. Я представлял, что сейчас твориться в его голове и поэтому не удивился его выбору. Профессор решил говорить с нами с позиции силы. Ну, сразу видно, что не профессор психологии.

— В тех кустах у вас никого нет?

— Нет. В тех кустах у нас никого нет, — подтвердил я.

Глядя на меня, Папа Шульц достал тонкую трубку. Покатав что-то во рту, поднес ее к губам и с силой дунул в сторону кустов. Там громыхнуло. В стороны полетели ветки и осколки камней.

Ого! Никак не хуже гранаты. Только вот как он её во рту уместил и через трубочку выплюнул?

Через мгновение на дороге остались только автомобиль, профессора и я. Пережидая звон в ушах, я с искренним интересом оглядывая вывороченную рядом с дорогой ямину.

— Что случилось? — спросил Маркуша. — Кто стрелял?

Папа Шульц присел на корточки так, что голова его оказалась рядом с головой нашего товарища.

— Это хорошо, что у вас там никого не было, — сказал он назидательно, — а то могло бы произойти несчастье…

Если б он удосужился поднять вверх палец и потрясти им, то стал бы похож на бродячего проповедника. Только вот яма в земле намекала на то, что проповедями он может и не ограничиться.

— Похоже, вы очень серьезные люди, — ответил я, — но если мы отсюда не уберемся, то всем будет плохо.

Поняв, что он произвел необходимое впечатление на тех, кого в большинстве своем он считал недалекими малолетними хулиганами, Папа скомандовал.

— Дрюня! Мы уезжаем.

Дрюня, наконец, вышел из кабины и встал перед машиной, опершись костлявой задницей на капот. Словно не слыша друга, спросил.

— Что за люди?

— «Общество» — ответил Папа.

— Хорошие люди, — с чувством заметил Дрюня, рассматривая автомат на Маркушиной шее. Тот махнул рукой и с задней стороны грузовика послышался топот многих ног, хлопнула дверца.

Дрюня обеспокоено заозирался.

— Ты бы предупредил молодых людей… Мало ли что…

— Да! — сказал Папа Шульц. — Там у нас ящики… Так вы с ними поосторожнее..

— Коллекционные экспонаты? — поинтересовался я. — Достояние угнетенного народа?