История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 10

Она не подает виду, что узнала меня; и я, естественно, придерживаюсь того же. После обеда я делаю визит графу, который просит меня пойти с ним к принцессе, которая будет рада услышать из моих уст эту странную историю, и я иду с большим удовольствием. Принцесса, очень внимательная во время моего рассказа, продолжает играть роль своего персонажа, и ее горничные на меня не смотрят. На следующий день она уехала.

В конце ярмарки я увидел в своей комнате прекрасную Кастель-Бажак. Я приготовился уже садиться за стол и съесть в одиночестве и с наслаждением дюжину ласточек, чтобы затем идти лечь спать.

– Вы здесь, мадам?

– Увы, да, к моему несчастью. Я здесь уже три недели. Я видела вас двадцать раз, и мы вас все время избегали.

– Кто это мы?

– Шверин.

– Он здесь?

– Здесь, и в тюрьме из-за фальшивого обменного векселя, который он учел, и я не знаю, что с ним сделают. Несчастный должен был, по крайней мере, бежать; но ничего подобного. Этот человек явно хочет, чтобы его повесили.

– И вы провели с ним все это время, что вы уехали из Англии? Вот уже три года.

– Точно. Везде воруя, мошенничая, обманывая, убегая, и уж не знаю, что еще. На свете нет женщины несчастней меня. Фальшивый вексель – всего на триста экю. Забудьте все, Казанова, совершите героический поступок, избавьте от виселицы или от галер человека славного происхождения, и несчастную меня – от смерти, потому что я умру от отчаяния.

– Мадам, я бы оставил все как есть, чтобы его повесили, потому что он сам пытался сделать так, чтобы меня повесили из-за фальшивых банковских билетов; но заверяю вас, что вы внушаете мне жалость. Это так же верно, как то, что я приглашаю вас поехать со мной в Дрезден, и что я обещаю вам триста экю, прежде чем сделают с этим мошенником то, что его судьба распорядилась с ним сделать. Я не понимаю, как такая женщина как вы может быть влюблена в этого человека, у которого нет ни внешности, ни ума, ни таланта. Все его богатство состоит в имени Шверин.

– Ну что ж! Знайте, что я никогда не была в него влюблена. С тех пор, как другой мошенник, Кастель Бажак, который, кстати, никогда не был мне мужем, познакомил меня с ним, я жила с ним только вынужденно, и иногда тронутая его слезами и взволнованная его отчаянием. Скажу вам, кроме того, что, несмотря на мою внешность и мой характер, который не предвещает во мне наличия черт мошенницы, я никогда не встречала приличного мужчины, который серьезным образом предложил бы мне солидное положение, чтобы жить с ним. Уверяю вас, я бы на это согласилась и покинула бы этого несчастного, который рано или поздно станет причиной моей смерти…

– Где вы живете?

– Сейчас нигде. Меня везде принимают; и выставляют затем на улицу. Сжальтесь надо мной.

Говоря это, она бросилась передо мной на колени и залилась слезами с таким отчаянием, что ее горе проникло мне в душу. Гостиничный слуга был поражен, смотря на эту сцену и слушая, что я приказываю ему нас обслужить. Мой слуга уехал в Дрезден по моему поручению. Это была одна из самых красивых женщин Франции, ей могло быть двадцать шесть лет, она была женой аптекаря из Монпелье, и ее соблазнил Кастель Бажак. Она не произвела на меня в Лондоне никакого впечатления, потому что я был слишком влюблен в другой объект; но в этой женщине было все, что нужно, чтобы мне понравиться.

Я поднял ее силой с колен, сказал, что она меня взволновала, пообещал ей помочь, но потребовал, чтобы она успокоилась и даже чтобы съела кусочек со мной. Официант, без того, чтобы я ему что-то сказал, зааплодировал моему прекрасному поступку, принес еще прибор и велел принести еще одну кровать в мою комнату, что заставило меня рассмеяться.