История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 2

Собрав свой чемодан, я уехал с наступлением ночи; на завтра я ночевал в Вероне, а два дня спустя – в Милане, где поселился в гостинице «У колодцев». Я был один, хорошо одет, с дорогими побрякушками, без рекомендательных писем, но с четырьмя сотнями цехинов в моем новом кошельке, в прекрасном и большом городе Милане, чувствовал себя очень хорошо и был в прекрасном возрасте двадцати трех лет. Это был январь 1748 года.

Хорошо пообедав, я вышел в одиночестве, пошел в кафе, потом в оперу, и, полюбовавшись на первых красоток Милана, притом, что никто на меня не обращал внимания, я вознамерился повидать Марину, характерную танцовщицу, которой все аплодировали, и заслуженно; я увидел ее выросшей, оформившейся и обладающей всем, чем может обладать красивая семнадцатилетняя девушка; я намереваюсь возобновить с ней отношения, если она не занята. По окончании оперы я велю отвести себя в ее жилище. Она приходит и подсаживается к столу с каким-то спутником, но увидев меня, отбрасывает салфетку и бросается в мои объятия с дождем поцелуев, которые я ей возвращаю, решив, что спутника это не касается. Хозяин ставит третий куверт, не слушая, что тот ему говорит; она просит меня поужинать с ней, но прежде, чем садиться, я спрашиваю у нее, кто этот месье. Если он человек комильфо, я прошу Марину мне его представить; я должен знать, с кем сажусь за стол.

– Этот месье, – говорит Марина, – граф Сели, румын, а кроме того, мой любовник.

– Я тебя поздравляю. Месье, не подумайте ничего дурного о наших отношениях, потому что это моя дочь.

– Это шлюха.

– Это правда, говорит Марина, – и ты можешь ему верить, потому что он мой сутенер.

Этот грубиян швыряет ей в лицо нож, от которого она уклоняется, кидаясь бежать; он бросается за ней, но я останавливаю его, приставив острие шпаги к горлу. Одновременно я требую у Марины объяснений. Марина берет свою накидку, берет меня под руку, я вкладываю шпагу в ножны и с удовольствием веду ее к лестнице. Предполагаемый граф бросает мне вызов, предлагая явиться завтра в одиночку на сыроварню Поми, чтобы выслушать то, что он имеет мне сказать. Я отвечаю, что он меня увидит в четыре часа, после обеда. Я отвожу Марину в свою гостиницу, где велю приготовить ей комнату рядом со своей, распорядившись подать ужин на двоих.

За столом Марина, задумчиво на меня посмотрев, спросила, не сержусь ли я, что она убежала от грубияна, пойдя со мной. Заверив, что она доставила мне удовольствие, я попросил ее рассказать мне подробнее об этом человеке.

– Это, – сказала она, – профессиональный игрок, который называет себя графом Сели. Я познакомилась с ним здесь; он делал мне авансы, пригласил меня поужинать, он сыграл партию и выиграл крупную сумму у англичанина, которого зазвал на ужин, заверив, что я там буду; на следующее утро он дал мне пятьдесят гиней, сказав, что это моя доля в банке. Едва став моим любовником, он стал заставлять меня проявлять снисходительность к тем, кого он хотел одурачить. Он поселился со мной. Прием, который я тебе оказала, очевидно, его шокировал, он назвал меня шлюхой, и остальное ты знаешь. Ну вот, я здесь, я намерена здесь оставаться до своего отъезда в Мантую, куда я приглашена первой танцовщицей. Я скажу моему слуге принести сюда все необходимое на эту ночь, а завтра велю принести все мое имущество. Я не увижусь больше с этим мошенником. Я хочу быть только твоей, если ты меня желаешь. На Корфу ты был занят, надеюсь, что здесь это не так, скажи мне, что ты меня еще любишь.

– Я тебя обожаю, дорогая Марина, и надеюсь, что мы поедем в Мантую вместе; но ты должна принадлежать мне полностью.

– Милый друг, ты сделаешь меня счастливой. У меня три сотни цехинов, и я отдам их тебе завтра только за то, чтобы быть хозяйкой твоего сердца.

– Мне не нужны деньги. Мне от тебя ничего не нужно, кроме того, чтобы ты меня любила, и завтра к вечеру мы уже будем более спокойны.

– Ты, может быть, думаешь, что должен завтра биться. Не беспокойся, мой друг, он трус, я его знаю. Я хорошо понимаю, что ты должен туда идти, но ты будешь обманут, и тем лучше.

Она рассказала затем, что она рассорилась со своим братом Петроне, что Сесиль поет в Генуе и что Беллино-Тереза живет в Неаполе, где она богатеет, разоряя герцогов.

– Только я одна несчастная.

– Как это несчастная? Ты стала красавицей и превосходной танцовщицей. Не расточай так свои милости, и ты встретишь смертного, который сделает тебя счастливой.

– Быть скупой на свои милости – это трудно, потому что когда я люблю, я должна отдавать всю себя, а когда не люблю, мне это не нужно и даром. Человек, который дал мне пятьдесят цехинов, больше не вернется. Я хочу только тебя.

– Я не богат, моя дорогая, и мое счастье…

– Оставь. Я все понимаю.

– Почему вместо слуги ты не возьмешь горничную?

– Ты прав; я полагала, что так лучше; но этот гадкий дьявол мне хорошо служил, и он был сама верность.

– Однако он сутенер.

– Да, но мне подчиняется. Поверь мне, что он у меня единственный.