История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 3

Я беру их бумаги в пакете и отдаю ему, чтобы он вернул их своей сестре; затем ухожу. Я возвращаюсь в три часа, и консьержка передает мне записку от мадемуазель, которая уехала и просила мне ее передать. Я иду в свою комнату, вскрываю записку и нахожу там два луи и такие слова: «Я возвращаю вам деньги, которые вы мне одолжили, и благодарю вас. Граф де Нарбонн заинтересовался мной и хочет только добра мне и, разумеется, моему брату, и я напишу вам обо всем из дома, где он хочет, чтобы я поселилась, и где мне не надо будет ни о чем заботиться; однако я высоко ценю вашу дружбу и прошу вас сохранить ее для меня. Мой брат оставит за собой кабинет на четвертом этаже, а моя комната остается за мной весь месяц, потому что я ее оплатила».

Отделение брата сказало все. Она проделала все очень быстро. Я решил больше с этим не связываться и переосмыслил свое решение оставить ее нетронутой для этого юного графа, который сделает с ней бог знает что. Я оделся, чтобы пройтись по Французской улице и разузнать об этом Нарбонне, потому что, хотя и раздраженный, я хотел все знать. В Комеди-Франсез первый встречный мне рассказал, что Нарбонн сын богатого отца, от которого он зависит, что он погряз в долгах и что он обегал всех девок Парижа.

Я бывал все дни на двух-трех спектаклях, скорее для того, чтобы познакомиться с Нарбонном, чем чтобы повидаться с Весиан, которую, я полагал, я презираю, и прошло восемь дней без того, чтобы я мог что-то узнать, либо повидать этого юного сеньора; я начал забывать об этом приключении, когда Весиан вошел в мою комнату в восемь часов утра и сказал, что его сестра находится в своей и хочет со мной говорить. Я пошел, не теряя ни минуты, и нашел ее очень грустной и с огромными глазами. Она сказала брату пойти пройтись рассказала мне следующее:

— Г-н де Нарбонн, которого я полагала порядочным, потому что мне нужно было, чтобы он был таковым, подсел ко мне там, где вы меня оставили, и сказал, что мое лицо его заинтересовало, и спросил меня, кто я. Я сказала ему то же, что и вам. Вы обещали мне подумать обо мне; но Нарбонн сказал, что ему нет нужды думать об этом, и что он все сделает быстро. Я ему поверила; я оказалась дурой. Он меня обманул, он — мошенник.

Поскольку она не могла сдержать больше слез, я отошел к окну, чтобы дать ей время вытереть их, и несколько минут спустя вернулся к ней.

— Расскажите мне все, дорогая Весиан, и облегчите себе душу. Не считайте себя виноватой передо мной, потому что, в сущности, я причина вашего несчастья. У вас бы не было теперь горя, которое отягчает вашу душу, если бы я не проявил неосторожность и не отвел вас в комедию.

— О, месье! Не говорите этого; должна ли я пенять вам за то, что вы сочли меня умной? Коротко. Он предложил мне свое попечение при условии, что я дам ему твердый знак своего доверия к нему; этим знаком было поселиться у одной приличной женщины в маленьком доме, который он снимает, и при том без своего брата, потому что злословие может счесть его моим любовником. Я дала себя уговорить. Несчастная! Могла ли я туда поехать, не спросив у вас совета? Он сказал мне, — и обманул меня, — что респектабельная особа, к которой он меня привел, отведет меня в Версаль, где появится и мой брат, и мы оба будем представлены министру. После ужина он ушел, сказав, что приедет за мной завтра в фиакре, и дал мне два луи и золотые часы, думаю, чтобы внушить мне, что он богатый сеньор, который взялся заботиться обо мне без всяких задних мыслей.

Приехав в свой домик, он представил меня женщине, которая по своему виду не показалась мне респектабельной, и держал меня там все эти восемь дней, приходя, уходя и возвращаясь и ни на что не решаясь, пока, наконец, сегодня, в семь часов утра, эта женщина не сказала мне, что по семейным соображениям г-н граф должен уехать в деревню, и что у дверей стоит фиакр, который отвезет меня в отель «Бургундия», откуда он меня привез, и куда он ко мне вернется в свое время. Она сказала с грустным видом, чтобы я отдала ей золотые часы, которые он мне дал, поскольку она должна вернуть их часовщику, которому месье забыл заплатить. Я сразу ей их вернула, не говоря ни слова, завернула в платок все, что со мной было, и полчаса назад вернулась сюда.

Через минуту я спросил у нее, надеется ли она его увидеть при его возвращении из деревни.

— Мне его увидеть! С ним разговаривать!

Я быстро вернулся к окну, чтобы еще дать место ее слезам, потому что она всхлипнула. Никогда еще несчастная девушка в плачевной ситуации меня так не трогала. Жалость пришла на место нежности, которую она мне внушала восемь дней назад, и, несмотря на то, что она меня не обвиняла, я ощущал себя главной причиной ее несчастья; соответственно, я считал себя обязанным вернуть ей прежнюю дружбу. Бесчестное поведение Нарбонна возмутило меня до того, что, если бы я знал, где мне найти его одного, наверное, я бы, не говоря Весиан, напал на него.