История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 4

Ясность этого стиха и его уместность мне представились столь замечательными, что, нечего и говорить, я ему полностью поверил, но читатель меня извинит, если я, со своей стороны, постарался сделать все, от меня зависящее, чтобы помочь осуществлению предсказания. Странностью этого факта было то, что «между концом октября и началом ноября» была именно полночь, и что как раз при звоне колокола в полночь тридцать первого октября я вышел оттуда, как увидит далее читатель. Я прошу его после этого совершенно достоверного рассказа не относить меня к числу людей, более суеверных, чем другие, потому что в таком случае он ошибается. Я рассказываю об этом случае, потому, что он имел место и он необычен, и потому, что если бы я не обратил на него внимания, я бы, может быть, не спасся. Этот факт показывает всем, кто еще не стал ученым, что без предсказаний многие факты, которые случились, никогда бы не наступили. Факт служит для предсказания неким подтверждением. Если факт не наступает, предсказание становится незначащим; но я отсылаю моего снисходительного читателя к всеобщей истории, где он найдет много событий, которые никогда бы не наступили, если бы не были предсказаны. Прошу прощения за отступление.

Вот каким образом я провел утро вплоть до девятнадцати часов, чтобы поразить воображение этого злого и глупого животного, чтобы ввести в смущение его слабый разум удивительными образами и лишить его возможности мне мешать. На следующее утро, когда Лорен нас покинул, я пригласил Сорадачи поесть супу. Негодяй лежал, и сказал Лорену, что болен. Он бы не смел подойти ко мне, если бы я его не позвал. Он поднялся и притянул мои ноги к своему брюху, целуя их и говоря мне в слезах, что если я его не прощу, он сегодня же умрет, и что он уже чувствует действие проклятия, насланного на него Святой Девой, с которой я сговорился против него; он чувствует колики, которые разрывают ему внутренности, и его язык покрылся ранами; он его мне показал, и я увидел, что он действительно покрылся язвочками; я не знал, были ли они накануне. Я не очень старался выяснить, говорил ли он мне правду; Мой интерес состоял в том, чтобы показать, что я ему верю, и даже что он может надеяться на прощение. Надо было заставить его есть и пить. Предатель имел, быть может, намерение меня обмануть, но не тут-то было: я решил обмануть его сам, посмотрим, кто из нас окажется более ловким! Я приготовил ему атаку, против которой он, я уверен, не мог защититься.

Я мгновенно изобразил на физиономии выражение вдохновленного свыше, и приказал ему сесть:

– Поедим этого супу, – сказал я ему, – и затем я возвещу вам о вашем счастье. Знайте, что Святая Дева Розария явилась мне на рассвете и приказала мне вас простить. Вы не умрете, и вы выйдете отсюда вместе со мной.

Ошеломленный, он поел со мной супу, оставаясь на коленях, поскольку не было больше сидений, потом сел на матрас и приготовился меня слушать. Вот моя речь:

– Горе, которое принесло мне ваше предательство, заставило меня провести всю ночь без сна, потому что мои письма, которые вы отдали секретарю, будучи прочитанными Государственными Инквизиторами, должны привести к тому, что меня приговорят провести здесь весь остаток моей жизни. Мое единственное утешение, признаюсь, состояло в том, что вы умрете в течение трех дней перед моими глазами. Я держал в голове это чувство, недостойное христианина, потому что Бог велит нам прощать, когда напавшая на меня на рассвете дремота явила мне настоящее видение. Я увидел эту Святую Деву, образ которой вы видите, явившуюся вживе передо мной, открывшую рот и говорящую мне такие слова: «Сорадачи предан моему святому Розарию, он находится под моей защитой, я хочу, чтобы ты его простил, и проклятие, которое он заслужил, перестанет действовать. В награду за твой великодушный поступок я велю одному из моих ангелов принять вид человека, спуститься с небес и разрушить крышу этой камеры и извлечь тебя из нее в течение пяти или шести дней. Этот ангел начнет действовать сегодня в девятнадцать часов и кончит работу за полчаса до захода солнца, потому что он должен снова подняться на небеса при свете дня. Выходя отсюда в сопровождении моего ангела, ты выведешь Сорадачи и будешь заботиться о нем, при условии, что он бросит занятие шпиона. Ты ему все расскажешь». Сказав это, Святая Дева исчезла, и я пробудился.

Сохраняя самую большую серьезность, я наблюдал физиономию этого предателя, который, казалось, окаменел. Я взял свой часослов, окропил святой водой стены камеры и стал делать вид, что молюсь, целуя время от времени образ Девы. Час спустя это животное, которое не вымолвило ни слова, спросило у меня напрямик, в котором часу ангел должен спуститься с небес, и услышим ли мы, как он взламывает камеру.

– Я уверен, что он явится в девятнадцать часов, что мы услышим его работу и что он уйдет в двадцать три часа; и я думаю, что четыре часа работы достаточно для ангела.

– Вам могло присниться.

– Я уверен, что нет. Вы чувствуете, что решились покинуть ремесло шпиона?