История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 7

Только приехав в «Св. Марту», мы вздохнули свободно и стали разговаривать, чтобы снять тяжесть с наших душ. Она справедливо заметила, что маркиз сыграл с нами злую шутку; она решила, что я должен написать ему записку, и попросить его не беспокоиться более, приезжая к нам. Я заверил ее, что найду способ отомстить, я сказал ей, что не считаю, что это хорошая мысль — написать такую записку, но мы должны ускорить наш отъезд и принять его завтра таким образом, чтобы дать почувствовать все наше негодование. Серьезный вид, реверансы, вежливость, полная непринужденность, и никаких ответов на все, что он может сказать по поводу того, что он сделал. Говоря о П-и, она сказала, что если бы он ее любил, он бы пожалел ее, потому что она считает его порядочным человеком, и что она не могла пожелать, чтобы он был на этом обеде, потому что он, возможно, не знал, что присутствуя там, он ее теряет.

— Я думала, что умру, — сказала она, — когда наши глаза встретились; потом он не мог больше на меня смотреть, и я не знаю, взглянул ли он на меня при уходе.

— Нет, я смотрел на него, и я ему тоже сочувствую. Он порядочный парень.

— Несчастье позади, и я надеюсь, что у меня будет хороший аппетит за ужином. Ты слушал его тетю? Она, очевидно, была тоже в заговоре; она говорила, что хочет считать меня своей дочерью. Я полагаю, что она очень добрая женщина.

После ужина Амур и Морфей помогли нам забыть унижение, которому подверг нас маркиз, настолько хорошо, что при пробуждении мы оказались в состоянии над этим посмеяться. Он пришел к вечеру и, подойдя ко мне с униженным видом, сказал, удивив нас этим, что знает, что совершил непростительную ошибку, и что готов, если возможно, ее исправить, предоставив мне такую сатисфакцию, какую я могу у него просить. Розали, не дав мне времени ответить, сказала, что если он чувствует, что подвел нас, мы достаточно отомщены и, соответственно, удовлетворены, и, во всяком случае, будем впредь держаться с ним осторожнее, хотя это и будет затруднительно, ввиду нашего предстоящего отъезда. После этого гордого ответа она отвесила ему реверанс и вышла в свою комнату.

Оставшись наедине со мной, вот что он мне сказал:

— Будучи всемерно заинтересован в счастье вашей любовницы и зная по опыту, что весьма проблематично ей быть счастливой долгое время в положении, отличном от того, что может дать девушке с ее характером брак с юношей характера моего крестника П-и, я решился устроить вам обоим это знакомство, потому что сама Розали знакома с ним лишь очень поверхностно. Чтобы достичь этой цели, сознаюсь, я прибег к средству нелояльному, но надеюсь, что вы об этом забудете, ввиду моих добрых намерений. Я желаю вам доброго пути, надеюсь, что вы будете жить долго и счастливо с этой очаровательной девушкой, прошу вас давать мне знать о себе и рассчитывать на мою дружбу, на мой кредит и на все, что может от меня зависеть при любом случае. Это все. Мне остается только передать вам одну вещь, чтобы вы имели верное представление о превосходном характере молодого человека, для которого, как он сам говорит, только Розали может составить счастье. Он оказал мне доверие, поведав о том, что вы сейчас услышите, лишь увидев, что я не хочу взять на себя передачу письма, которое он написал Розали, и потеряв надежду найти другое средство довести это до ее сведения.

Убедившись, что Розали его полюбила и, соответственно, не может иметь против него никакого неприязненного чувства, он добавил, что если она не может решиться стать его женой, полагая себя, возможно, беременной, достаточно будет отложить свадьбу до периода после родов, при этом она может решить остаться в Генуе, в некотором укрытии, где ее пребывание будет скрыто от всех, за исключением него. Он берет на себя все расходы по этому предприятию, сопроводив свой проект весьма здравым соображением. Ее преждевременные роды после ее замужества, — сказал он, — нанесут ущерб ее чести и отношению, которое ее родственники будут иметь к ее детям.

При этих последних словах, едва произнесенных, вошла Розали и обратилась к нам со следующими словами:

— Если г-н П-и не сказал вам, что возможно, что я беременна от него, значит он весьма порядочный молодой человек, но я вам говорю это. Дело представляется мне трудным, но решить его возможно. Скажите ему, что я останусь в Генуе вплоть до наступления родов, если я беременна, или до того срока, когда буду уверена в обратном, и что в этом случае я последую за этим моим другом туда, где он будет находиться. Время, когда наступят мои роды, откроет мне истину. Если я смогу убедиться, что мой ребенок принадлежит г-ну П-и, скажите ему, что я буду готова стать его женой, а если он сам убедится, что ребенок не может быть от него, он удовольствуется тем, что больше не будет думать обо мне. Что касается расходов на мое содержание и места моего пребывания, скажите ему, что он не должен производить ни малейших движений и ни малейших расходов.