История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 8

В момент отъезда я указал Кортичелли на четырехместный экипаж, в котором она должна была следовать с матерью и двумя горничными. При виде этого она вскипела, ее гордость была уязвлена, и в какой-то момент я подумал, что она потеряет рассудок; слезы, проклятия, оскорбления — ничто не было упущено. Я оставался бесстрастен, и м-м д'Юрфэ, смеясь над безумствами своей предполагаемой племянницы, прекрасно продемонстрировала мне полное спокойствие, имея на своей стороне защиту мощного Селенис; в то же время Мими показывала мне тысячей способов счастье, которое она испытывает, оказавшись со мной.

Мы прибыли в Льеж в начале ночи, и я уговорил м-м д'Юрфэ задержаться там на следующий день, наняв там лошадей, чтобы следовать в Люксембург через Арденны; это был ход, который я предпринял, чтобы подольше побыть с моей очаровательной Мими.

Рано поднявшись, я вышел, чтобы осмотреть город. Когда я пересекал большой мост, женщина, закутанная в черную мантилью так, что виден был только кончик носа, подошла ко мне и спросила, не буду ли я столь любезен, чтобы проводить ее в один дом, дверь в который была распахнута.

— Поскольку я не имею счастье вас знать, — сказал я ей, — осторожность не позволяет мне принять ваше приглашение.

— Вы меня знаете, — отвечала она, и оттащив меня к углу соседней улицы, открыла лицо. Читатель может себе представить мое удивление: это была прекрасная Стюарт из Авиньона, эта бесчувственная статуя Воклюзского фонтана. Я был весьма рад ее встретить.

Заинтригованный, я следую за ней и поднимаюсь в комнату на втором этаже, где она оказывает мне самый нежный прием. Напрасные усилия, потому что, несмотря на ее красоту, я сохранил о ней злое воспоминание, и я отвергаю ее авансы, несомненно потому, что люблю Мими, которая погрузила меня в счастье и которой я хочу быть благодарен, сохранив себя для нее. Между тем я достаю из кармана три луи и предлагаю их ей, спрашивая ее историю.

— Стюарт, — говорит она, — не более чем мой проводник; меня зовут Рансон и я на содержании у богатого хозяина. Я вернулась в Льеж, изрядно настрадавшись.

— Я рад, что вы теперь хорошо обеспечены, но надо признать, что ваше поведение в Авиньоне было настолько же неподобающе, как и странно. Но не будем об этом говорить. Прощайте, мадам.

Я возвратился в отель, чтобы поведать затем об этой встрече маркизу Гримальди.

Мы выехали на следующий день и за два дня пересекли Арденны. Это одна из самых своеобразных стран Европы, обширный лес, истории которого из времен древнего рыцарства дали Ариосто столь прекрасные страницы на тему о Баярде.

В середине этого огромного леса, где нет ни одного города, но который надо пересечь, чтобы переехать из одной страны в другую, нет почти ничего того, что необходимо из жизненных удобств.

Здесь напрасно будешь искать пороков и добродетелей и того, что мы зовем нравами. Здешние обитатели лишены амбиций и, не имея возможности получить верное представление о положении вещей в мире, они порождают его в виде чудовищ, происходящих из природы, наук и возможностей людей, которые, по их понятиям. заслуживают названия мудрецов. Достаточно быть физиком, чтобы сойти у них за астролога и даже мага. Однако Арденны довольно населены, потому что меня заверили, что там имеется двенадцать сотен колоколен. Люди там добрые, даже любезные, особенно молодые девушки; но в основном женский пол там некрасив. В этом обширном кантоне, пересекаемом поперек рекой Мёз (Маас), находится город Буйон, настоящая дыра, но в мое время это было самое свободное место в Европе. Герцог де Буйон настолько дорожил своей властью, что предпочитал ее прерогативы всем почестям, на которые мог рассчитывать при дворе Франции.

Мы остановились на день в Метце, где не делали никаких визитов, и в три дня достигли Кольмара, где оставили м-м д'Аше, которую я совершенно очаровал. Ее семья, которая была вполне обеспечена, встретила мать и дочь с большой нежностью. Мими очень плакала, покидая меня, но я ее утешил, пообещав скоро увидеться. М-м д'Юрфэ, которую я предупредил об этом расставании, не очень переживала, и я также расстался с ними достаточно легко. Поздравляя себя с тем, что осчастливил мать и дочь, я преклонялся перед глубокими тайнами Провидения.