История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 8

— Это вызовет разговоры; но мы ими пренебрежем. Я дам ответ вам завтра.

— И сердечный поцелуй сейчас.

— Да, также.

Зенобия уходит вприпрыжку, и я выхожу, чтобы идти знакомиться с моим банкиром, который сразу акцептует мое кредитное письмо. После этого необходимого визита я пошел к Терезе, моей прежней пассии. Как только ее горничная, которая была та же, что и во Флоренции, меня увидела, она взяла меня за руку и подвела к постели хозяйки, которая вставала. Она приняла меня с изъявлениями самой искренней дружбы, которые заставляют в первый же момент умолкнуть тех, кто их получает. Многократно обнявшись со мной, она рассказала, что уже шесть месяцев не живет со своим мужем Палези. Он стал невыносим, и она назначила ему пенсион, с которым он живет в Риме. Она сказала, что дон Цезарино, наш сын, все время вместе с ней, что она содержит его в пансионе, и что она покажет мне его, когда я захочу. Она сказала, что счастлива, что делает вид, что у нее есть любовник, но это неправда, и что я могу приходить к ней повидаться вполне свободно и в любое время. Мы рассказали друг другу наши истории в самом кратком виде, но это заняло не менее двух часов. Находя ее прекрасной и свежей как тогда, когда она влюбила меня в себя в Анконе, я спросил, полагает ли она своим долгом хранить верность своему мужу, и она ответила, что во Флоренции была еще влюблена, и что если она мне еще нравится, мы могли бы возобновить все снова и жить вместе до самой смерти. На это объяснение я заверил ее, что готов немедленно доказать ей свою нежность. Она ответила, сдаваясь на мои ласки, что мы поговорим об этом на нашем втором свидании, но что она должна почувствовать себя сопричастной моему нетерпению. После всего, я упрекнул ее в холодности. Она пожурила, что я ошибаюсь, и что она очарована, найдя меня столь пылким. Я вернулся к себе влюбленным в нее, но мой пыл подвергся слишком многим отвлечениям, чтобы длиться долго.

Графиня А. Б. начала менять свой тон на более нежный. Она сказала мне с удовлетворенным видом, что знает, где я провел два часа, но если я кого-то люблю, я должен прекратить свои визиты, потому что ее возлюбленный ее покинет.

— Если он ее покинет, я займу его место.

— Вы хорошо сделаете, подыскивая женщин, которые будут ценить ваши подарки. Я узнала, что вы сделали их только после получения очевидных знаков ее нежности.

— Это мой принцип.

— Это верное средство гарантировать вас от ловушки. Любовник персоны, которой вы нанесли визит, содержит одну из наших дам, которую находит весьма в своем вкусе. Мы ее презираем.

— И почему, позвольте спросить?

— Не находите ли вы, что он ей не ровня? Греппи человек по рождению ничтожный.

Без всякого удивления при имени Греппи, я ответил ей, что дамы, которые презирают других по этой причине, могут быть лишь смешны в своей гордости, смешанной с завистью.

— Я убеждена, что если они находят себе этих Греппи, они все совершают мезальянс.

Прибытие маркиза помешало мне ответить, она вышла вместе с ним, а я вместе с ее мужем, который показал мне дом, войдя в который я увидел человека, перед которым лежала сотня цехинов, и который держал талью в фараон. Я сыграл по маленькой, чтобы быть как все, и, проиграв двадцать дукатов, вышел. Направляясь в оперу, мой бедный граф сказал мне, что из-за меня он потерял десять дукатов на слово и не знает, что делать, чтобы заплатить их завтра. Я дал их ему. В опере я потерял две сотни в том же банке, где проиграл сотню накануне. Я посмеялся над горем моего дорогого графа, который не знал, что у меня сотня тысяч ливров у Греппи, не считая сотни тысяч в драгоценностях. Графиня, видя мой проигрыш, сочла возможным спросить меня, не хочу ли я продать мое платье с соболями.

— Говорят, что оно стоит тысячу цехинов.

— Это правда, мадам, но я продам все, прежде чем тронуть вещи, предназначенные для прекрасного пола.

— Маркиз Трюльци хотел бы купить его, чтобы сделать кое-кому подарок.

— Сожалею, мадам, что не могу его ему продать.

Она мне не ответила. По окончании оперы я встретил у дверей театра Терезу, которая садилась в портшез. Я отошел от графа, чтобы сказать ей, что уверен, что она будет ужинать со своим другом. Она ответила мне на ушко, что она будет ужинать одна, либо со мной тет-а-тет, если у меня хватит смелости пойти с ней. Я увидел ее удивление, когда я согласился. Она сказала, что ждет меня. Предложив графу воспользоваться моим экипажем, я взял портшез и направился к Терезе, которая прибыла в то же время.

Ах, как мы смеялись, когда, усевшись друг подле друга, мы делились нашими мыслями!

— Зная, что ты влюблен в графиню А. Б., — сказала мне она, — я была уверена, что ты не придешь ужинать со мной.

— А я, зная, что твой любовник Греппи, я решил поймать тебя, приняв твое приглашение.

— Греппи мой друг; и если он в меня влюблен, он делает ошибку. До сих пор он не нашел секрета, как меня соблазнить.

— Полагаешь, он сможет его найти?

— Это трудно, так как я богата.

— Но Греппи еще более богат.

— Да, но я не думаю, что он любит меня больше, чем свое золото.