История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 8

В девять часов пришла прекрасная Сакс, и несколько минут спустя – м-м д’Юрфэ с г-ном де Шомбург. Дамы сообща посоветовали нам принять по чашке шоколаду. Д’Антраг согласился первый и, полагая, что я готов кончить, сказал:

– Договоримся, что первый, кто попросит есть и будет отсутствовать более четверти часа или заснет на своем стуле, проиграет заклад.

– Я ловлю вас на слове, – воскликнул я, – и присоединяюсь к любому другому отягощающему условию, которое вам угодно будет предложить.

Шоколад прибыл, мы выпили и продолжили игру. В полдень нас позвали обедать, но мы оба дружно отвечали, что не голодны. В четыре часа мы согласились выпить бульону. Когда настал час ужина, все стали находить, что дело зашло далеко, и м-м Сакс предложила нам присоединиться к пари. Д’Антраг, который выигрывал у меня сотню луи, готов был согласиться с предложением, но я воспротивился, и барон де Шомбург нашел, что я прав. Мой противник мог уступить заклад и выйти из игры; он все равно оказался бы в выигрыше; но жадность снедала его более, чем самолюбие. Для меня же потеря была чувствительна, но сравнительно меньше, чем честь. У меня был свежий вид, в то время как он выглядел как труп, выкопанный из земли, чему способствовала его худоба. Поскольку м-м Сакс настаивала, я сказал ему, что я в отчаянии, что не могу пойти навстречу просьбам очаровательной женщины, которая заслуживает, со всех точек зрения, гораздо большего внимания; но что в данном случае дело идет на принцип, и, соответственно, я решил победить, или, по крайней мере, не уступить победу моему противнику, пока не упаду мертвым.

Говоря так, я преследовал две цели: запугать д’Антрага своим решением и ожесточить его, внушив ему ревность; известно, что ревнивец видит все в преувеличенном виде, и я надеялся, что его игра от этого пострадает и, получив пятьдесят луи заклада, я не испытаю огорчения, потеряв сотню из-за превосходства его игры.

Прекрасная м-м Сакс метнула на меня негодующий взор и ушла, но м-м д’Юрфэ, которая считала меня непогрешимым, отомстила за меня, сказав г-ну д’Антраг тоном глубокого убеждения:

– Боже мой, месье, как мне жаль вас!

Общество, поужинав, не вернулось; нас оставили решать наш спор тет-а-тет. Мы играли всю ночь, и я наблюдал за лицом моего противника больше, чем за игрой. По мере того, как оно искажалось, он делал все больше ошибок; он путал карты, плохо считал и сбрасывал часто неправильно. Я был изнурен отнюдь не меньше него; я чувствовал слабость и каждую минуту надеялся увидеть, что он упадет замертво, в опасении, что я сам буду побежден, несмотря на мое сильное телосложение. Я получил свои деньги на рассвете, когда д’Антраг вышел, и я объявил его побежденным, прождав более четверти часа. Этот пустой спор его подкосил, а меня пробудил – естественный результат разницы темпераментов, игровой тактики и предмет изучения для моралиста и психолога, и моя хитрость мне удалась, потому что не была известна, и потому, что ее нельзя было предугадать. Речь не идет, другими словами, о генералах армии, военная хитрость должна родиться в голове у простого капитана, благодаря случаю и привычке быстро использовать отношения и противостояния людей и вещей.

В девять часов пришла м-м Сакс; ее любовник был в проигрыше.

– Теперь, – обратилась она ко мне, – от вас зависит уступить.

– Мадам, в надежде доставить вам удовольствие, я готов вернуть мой заклад и отказаться от остального.

Эти слова, произнесенные тоном нарочитой галантности, вызвали ярость у д’Антрага, который заявил язвительно, что, в свою очередь, он покинет игру только тогда, когда один двоих упадет мертвый.

– Вы видите, любезнейшая дама, – сказал я, ласково глядя на нее, – кто, в моем положении, является более неуступчивым.

Нам принесли бульону, но д’Антраг, который находился в последней стадии истощения, выпив его, испытал настолько сильный приступ дурноты, что, зашатавшись на своем стуле и весь покрывшись потом, лишился чувств. Его поспешили унести и я, дав шесть луи маркеру, который бодрствовал в течение сорока двух часов, и положив мое золото в карман, вместо того, чтобы идти спать, отправился к аптекарю, где принял легкое рвотное. Улегшись затем в постель, я поспал несколько часов и к трем часам обедал с наилучшим аппетитом.

Д’Антраг вышел только назавтра. Я ожидал какой-то ссоры, но ночь принесла успокоение, и я ошибся. Увидев меня, он подошел ко мне, обнял меня и сказал:

– Я согласился на глупое пари, но вы дали мне урок, который я запомню на всю жизнь, и я благодарен вам за это.

– Я очень рад, если только это напряжение не сказалось на вашем здоровье.

– Нет, я чувствую себя очень хорошо, но мы больше не будем играть.

– По крайней мере надеюсь, что не против друг друга.