История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 9

– Вы предатель, – сказал я ему. М-м д’Юрфэ не читала письмо, которое вы ей написали, но я его прочел. Вот что вы должны выбрать, без всяких возражений, потому что я тороплюсь. Либо вы решаете отправиться в больницу, потому что мы не хотим терпеть здесь больных такого сорта, либо выезжаете отсюда в течение часа, направляясь в Лион, нигде не останавливаясь, потому что я даю вам только шестьдесят часов, которых вам должно хватить, чтобы проехать сорок почтовых станций. Прибыв в Лион, вы сразу относите г-ну Боно это письмо, он выплачивает вам сотню луи, которые я вам дарю, после чего вы делаете, что хотите, потому что вы больше не у меня на службе. Я дарю вам коляску, что я оставлял в Антибе, и даю вам двадцать пять луи на ваше путешествие. Выбирайте. Но предупреждаю вас, что если вы выберете больницу, я заплачу вам только жалованье за месяц, потому что я вас выгоняю со службы, начиная с этого момента.

Немного подумав, он сказал мне, что едет в Лион, хотя и с риском для жизни, потому что он очень болен. Я кликнул Клермона, чтобы тот собрал его чемодан, и известил хозяина гостиницы об отъезде этого человека, чтобы тот тут же отправил за почтовыми лошадьми. После этого я отдал письмо, адресованное Боно, и двадцать пять луи Клермону, чтобы тот передал их Пассано, когда тот сядет в коляску, в момент отъезда. С окончанием этих забот я обратился к своим амурам. Мне необходимо было провести долгие беседы с Марколиной, в которую, мне казалось, я становился день ото дня все влюбленней. Она повторяла мне каждый день, что для того, чтобы чувствовать себя полностью счастливой, ей не хватает только знания французского языка и тени надежды, что я смогу отвезти ее с собой в Англию.

Я никогда не обнадеживал ее в этом, и мне было грустно, когда я понимал, что должен подумать о том, чтобы расстаться с этой девушкой, переполненной сладострастия, ласки и рожденной с темпераментом, который делал ее ненасытной во всех удовольствиях постели и стола, за которым она ела столько же, сколько и я, и пила больше меня. Она была рада, что я избавился от своего брата и от Пассано, и умоляла сходить с ней в комедию, где весь бомонд добивался бы ее внимания и стремился бы узнать, кто она такая, упрекая за нежелание отвечать. Я пообещал пойти с ней на следующей неделе:

– Потому что сейчас, – говорил я ей, я весь день занят неким магическим делом, в котором я нуждаюсь и в тебе. Я сделаю тебе маленькое одеяние, чтобы ты могла переодеться в жокея, и, одетая таким образом, ты предстанешь перед маркизой, у которой я живу, в час, который я тебе назову, держа в руках записку. Хватит у тебя смелости это проделать?

– Разумеется. А ты там будешь?

– Да. Она заговорит с тобой, и, не говоря по-французски, ты, соответственно, не сможешь ей ответить, ты сойдешь за немую. В записке будет об этом сказано; в записке будет также сказано, что ты предлагаешь послужить ей в бане, в компании со мной; она согласится с твоим предложением, и в час, когда она тебе прикажет, ты разденешь ее догола, затем сделаешь то же сама и разотрешь ее от кончиков пальцев ног до конца ягодиц, и не дальше. Когда ты проделаешь это все с ней в ванне, я разденусь сам догола, крепко обниму маркизу, при этом ты будешь только на нас смотреть. Когда я отодвинусь от нее, ты вымоешь своими нежными руками ее интимные части и затем их вытрешь. Ты проделаешь со мной то же самое, и я снова крепко обниму ее второй раз. По окончании этого второго раза, снова ее помыв, ты меня тоже вымоешь и покроешь меня флорентийскими поцелуями, вследствие чего я дам ей недвусмысленные знаки моей нежности. Затем я обниму ее третий раз, и твоей задачей в этот раз будет ласкать нас обоих вплоть до окончания сражения. Затем ты дашь нам последнее омовение и затем, обтерев, оденешься сама, возьмешь то, что она тебе даст, и вернешься сюда. Ты увидишь меня спустя час.

– Я сделаю все, что ты мне велишь, но ты понимаешь, чего мне должно это стоить.

– Не более, чем мне, потому что это тебя я буду хотеть обнимать, а не старую женщину, которую ты увидишь.

– Она очень стара?

– Ей будет скоро семьдесят лет.

– Даже так? Я тебе сочувствую, бедный Джакометто. И затем ты придешь ужинать и спать со мной?

– Конечно.

– В добрый час.

Я увиделся в назначенный день с м-м Одибер, с отцом моей так называемой племянницы, которому я рассказал все по правде, за исключением того, что я спал с ней. Он меня неоднократно обнимал и благодарил сотню раз за то, что я сделал для нее более, чем он сам мог бы сделать. Он сказал мне, что получил от своего корреспондента другое письмо, касающееся его сына, очень послушного и заслуживающего уважения.

– Он ничего не спрашивал у меня о ее приданом, – сказал мне он, – но я дам ему сорок тысяч экю, и мы устроим свадьбу здесь, потому что это очень почетный брак. Весь город Марсель знает г-на Н.Н., и завтра я расскажу всю историю моей жене, которая в благодарность за прекрасное завершение дарует своей дочери полное прощение.