Читаем История жизни, история души. Том 2 полностью

Вообще же, если даже «можно» сегодняшнего дня и перетянет «нужное по существу», - то день завтрашний простит нам это. Важно, чтобы книга (книжечка!) вышла. И хорошо бы «закрыть» открытый вопрос о предисловии, т. е. чтобы Вы остановились на себе же.

От добра добра не ищут.

Очень жаль, что мы не повидались с Вами в Ваш последний приезд в Москву, тем более что и я там была в это время, что со мной случается не часто; самый мой верный адрес — тарусский, и здесь я почти всегда. Не столько (и не только) из-за любви к природе, но главным образом потому, что в Москве — только прописка да телефон, а жилья нет, что невероятно усложняет жизнь, и работу над маминым архивом делает просто невозможной в течение зимних месяцев. Не могу же я таскать взад-вперед её чудом уцелевшие тетради по поездам и автобусам!

«После России»3 (сборника) у меня нет (есть стихи из него все), «Лестница»4 — есть, «Крысолов»5 только в машинописном недостоверном списке, пьесы почти все, а м. б. даже и все, начиная с никому не известного «Червонного Валета»6. «Проза»7 есть, и есть даже «Лебединый стан»8, вышедший в... Мюнхене года 2—3 тому назад цикл стихотворений, воспевающих гражданскую войну с точки зрения, так сказать, визави. <...>

«Лестницу» перепечатаю и пришлю Вам, она у меня есть здесь. Сейчас у меня под рукой только прилагаемая мамина фотография чешского периода — если Вам не трудно (а вероятно, это легче осуществить в Ленинграде, чем в Тарусе!), дайте её переснять, а подлинник мне верните, он мне дорог — на днях прислал мне его герой «Поэмы Конца»9. И снимок этот времён поэм «Горы» и «Конца», никому не известный.

Только мама была более светлой масти, чем на этой фотографии. И глаза у неё были удивительного светло-ярко-зелёного цвета.

Составлять сборничек гослитовский тоже мудрено, ибо «раскритикованная» тема смерти идёт через всё творчество, и лучшие стихи, даже самые ранние, — об этом; да и «колдовская» тема ранних стихов тоже не весьма «проходима» с точки зрения этого, первого, сборника. Труднее же всего период, затруднённый по форме, «после-российский» (вплоть до самых последних творческих лет жизни). Мне кажется, что я оттуда выбрала всё что возможно, но Вы посмотрите ещё. М. б. из цикла о Петре10 что-нб. ещё можно выбрать? Кроме «Поэт и царь»?

М. б. стоит поместить несколько переводов? Они — все бесспорные и все блестящие; к сожалению, у меня их почти нет, но найти, думаю, нетрудно.

То, чего очень трудно избежать, — количественного разрыва (в составе сборника) между ранними и поздними стихами, и на это, верно, придётся пойти - во имя всё той же проходимости.

Рада, что запланирован том в «Биб<лиотеке> поэта», и, когда дойдёт дело до осуществления, помогу всем возможным и невозможным.

Пока что, в первый же свой приезд в Москву, постараюсь подобрать для Вас кое-что мамино и о ней, чего Вы не знаете и что Вам раскроет её ещё больше и поэтически и человечески.

Всего Вам самого доброго, пишите!

ВашаАЭ

' Речь идет о поэте Николае Семеновиче Тихонове (1896-1979). Внутренняя рецензия Тихонова на книгу М. Цветаевой «Избранные произведения», подготовленную в 1965 г. в Большой серии «Библиотеки поэта» (далее - ИП-65), подтверждает оценку А.С.

Тихонов писал о Цветаевой как о таланте, «заблудившемся в лабиринте собственных переживаний <...> не нашедшем сил в свое время вернуться на родину». «Многие ее произведения <...> трудно воспринимаются. Метафоры стилизованы в духе ушедшего времени, имеют поэтически исторический интерес. Иные - увы - скучны». Упоминание во вступительной статье В. Орлова о самоубийстве Цветаевой и о том, что ее могила затеряна, вызвало резкие возражения рецензента: «Так ли все тут правильно <...> получается, что она была вне писательской общественности, никому не нужна, и так даже простого человека не хоронят, чтобы уже никто не пошел за гробом. Сомнение еще в том, действительно ли это было в Елабуге или в другом месте. Разве она была не в Чистополе? Допустим, что все было, как написано, и в Елабуге, и ни одного человека, и могила затеряна, но как-то другими словами можно об этом сказать» (РГАЛИ Ф. 283. Оп. 1, Ед. хр. 349. Л. 78).

2 См. Мф. 19, 24; Лк. 18, 25.

3 См.: Цветаева М. После России. 1922-1925. Париж, 1928.

4 «Поэма Лестницы» (1926), впервые была напечатана под названием «Лестница» («Воля России». 1926. XI).

5 Поэма «Крысолов. Лирическая сатира» (1926) (впервые опубл.: «Воля России». 1925. №5-8, 12; 1926. № 1).

“Червонный Валет» (1918) (впервые опубл. в кн.: Цветаева М. Театр

М., 1988).

7См. примеч. 10 к письму И.Г. Эренбургу от 4.X.1955 г.

8 См.: «Лебединый стан». Мюнхен, 1957.

9 Константин Болеславович Родзевич.

19 Возможно, А.С. имеет в виду цикл «Стихи к Пушкину». К нему отнесены в ИП 65 стих. «Петр и Пушкин» («Не флотом, не пбтом, не задом...») и «Поэти царь» («Потусторонним...»). н

И. Г. Эренбургу

27 января 1961' [Телеграмма]

Перейти на страницу:

Похожие книги

Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное