История жизни советского инженера от Сталина до Путина. Книга I

Заявление было оформлено, и практически сразу выделена на март путевка в санаторий «Нижняя Ореанда» в Ялте. Санаторий был уникальный. Построенный по приказу И. Сталина сразу после окончания Великой Отечественной войны в 1947 году. он стал любимым местом отдыха партийной элиты СССР. Большую часть номеров составляли люксы. Было установлено новейшее медицинское оборудование, привлечены к работе лучшие врачи. В санатории был уникальный парк, специальные лифты доставляли отдыхающих прямо к морю. Но был 1990 год, партийной верхушки было уже не до отдыха, санаторий пустовал, и мне в этом повезло получить такую путевку. Но неожиданность нас ждала в самом санатории. Нас поселили не просто в люкс, а в особый люкс, где отдыхали самые высокопоставленные партийные деятели и особо важные руководители страны. Как потом выяснилось, этот номер был раньше постоянно забронирован за Юрием Михайловичем Чурбановым, первым заместителем министра внутренних дел СССР, где он часто отдыхал вместе со своей женой Галиной Леонидовной Брежневой, конечно, до своей отставки и ареста в 1884 году.

В номере-люксе были три огромных комнаты, большая терраса с видом на море, два туалета, шикарная ванная. Очень красивая и, наверное, очень дорогая мебель. Были полная сервировка для стола, посуда была из старинного фарфора, хрустальные бокалы. Особая фишка — это специальный лифт, соединяющий люкс с кухней, откуда прямо в номер подавалась еда. Разумеется, для нас он не работал.

Была еще выделена отдельная комната внизу в здании на самом пляже. Но была весна, море холодное и погода не очень, и мы этой комнатой не пользовались. В общем, в первый раз в жизни мы попали в такие уникальные богатые условия и, конечно, было не совсем уютно отдыхать. Но мы «справились с этими трудностями», и диплом к нашему отъезду был полностью готов. В июне 1990 года успешно прошла его защита, и я получил второе высшее образование, которое потом мне помогло уверенно себя чувствовать на других государственных должностях.

По дальнейшему образованию сына вопросов не было, он уже почти пять лет занимался в различных биологических кружках при МГУ. И решение было согласованное — биологический факультет МГУ. Правда, конкурс туда был запредельный, около девяти человек на одно место, но решили попробовать. Конечно, не только попробовать, но и подготовиться. Договорились, чтобы сын занимался дополнительно с репетиторами по трем предметам — русскому языку, математике, химии. Преподаватели были из МГУ. Цены занятий тогда были умеренные — десять рублей за занятие. Зарплаты моя и жены позволяли такие временные траты без большого ущерба бюджету семьи. Необходимые документы на поступление в МГУ были поданы, и вдруг перед самыми экзаменами один из преподавателей МГУ, который вел кружок для школьников по биологии и очень хорошо относился к Андрею, посоветовал ему «перебросить» документы для поступления на факультет почвоведения. Там и конкурс значительно поменьше (три человека на место), и специальность по образованию будет более приземленная, будет всегда более востребована, чем биолог. Сын не возражал, так и сделали. Экзамены он сдал успешно (по биологии и химии пятерки) и был зачислен в МГУ на факультет почвоведения по специальности «почвоведение и агрохимия».

Несмотря на сложное политическое положение в стране, в ГКВТИ СССР трудовой процесс в 1991 году продолжался в обычном режиме. Конечно, мы обсуждали все происходящее, но и предположить не могли, что через несколько месяцев все будет кончено и с нами, и с СССР. А пока в январе на коллегии Комитета решили рассмотреть работу моего отдела, и я к этому событию тщательно готовился. Обычно коллегии в оборонных отраслях проходили очень жестко, вопросы для рассмотрения тщательно подбирались, «проходных» не было. Предварительно подготовленные решения часто в результате обсуждения вопроса менялись. Принимались и кадровые решения по наказанию виновных по выявленным недостаткам вплоть до освобождения от должности. В дальнейшем мне пришлось присутствовать на заседаниях коллегий российских министерств и на заседаниях Правительства России. И по уровню их проведения даже с коллегиями времен СССР был разительный контраст. Напряжение в заседаниях не чувствовалось, все было заранее известно, председательствующие, как правило, в суть рассматриваемых вопросов не вникали и видно было, что специально к заседанию не готовились. Докладчики зачитывали по бумаге краткий доклад, вопросы к ним не приветствовались. Если и осмеливались задавать вопросы, то это были кто-то из приглашенных. По острым вопросам решения принимались обычно председательствующим, мол, решите между собой в рабочем порядке. Голосуем по проекту решения и переходим к следующему вопросу. Смысл проведения заседаний высоких государственных органов был один: юридически оформить заранее принятые решения. Конечно, были и исключения, но очень редко, когда внезапно перед заседанием появлялись новые вводные от вышестоящего руководства.