История знаменитых цитат

Мне бы жизнь твою, как кинопленку
Прокрутить лет на восемь назад.
Чтоб была ты стройною девчонкой,
Чистой-чистой, как весенний сад.
Режут тени наискосок
Рыжий берег в полосках ила,
Я готов целовать песок,
По которому ты ходила.
Чтобы ливня хлещущие струи
Навсегда, навеки, до конца
Смыли все чужие поцелуи
С твоего любимого лица.

Припев

Мне бы только птицей обернуться,

Пел бы звонче, чем все соловьи.
Не целуйся, слышишь, не целуйся,
Не целуйся, слышишь, без любви.

Припев

Этот текст – кроме припева! – есть не что иное, как слегка подправленное стихотворение Игоря Кобзева, опубликованное в его сборнике «Московский май» в 1960 году, за два года до рождения Марины Могилевской.

Однако крылатыми стали именно строки припева. Припев неведомые авторы песни заимствовали у другого поэта – Владимира Павлинова. Его стихотворение «Память» было опубликовано в № 1 «Молодой гвардии» за 1965 год, а три года спустя, под названием «Волны», – в единственном сборнике стихов Павлинова «Лицо». Здесь речь шла не только о поцелуях:

Ты так нежно и так несмело
В час, когда засыпал залив,
Отдала мне все, что имела,
Ничего взамен не спросив!..
Режут тени наискосок
Рыжий берег в полосках ила.
Я готов целовать песок,
По которому ты ходила.
Старый пруд затянула ряска,
Укатилась волна, звеня,
Но твоя голубиная ласка
До сих пор убивает меня.
Я брожу по песку годов,
Болью полный, любовью полный,
Но не вижу твоих следов:
Их, наверное, смыли волны.

Владимир Павлинов родился в Москве в 1933 году, окончил Московский нефтяной институт, работал на Алтае в геологоразведочной партии, затем буровым мастером в Средней Азии. Умер он рано, в 1985 году. На его стихи написано несколько «бардовских» песен – «Холода», «Горький мед» и другие.

Выходит, что авторами текста песни Маркина следует считать по меньшей мере троих: Кобзева, Павлинова и, возможно, Могилевскую (если вторая строфа действительно принадлежит ей, а не взята из неизвестного нам «самодеятельного» варианта).

Добавим еще, что у лирического героя стихотворения Павлинова был французский предшественник. Князь Петр Вяземский в «Старой записной книжке» рассказывает о впечатлении, которое произвела у нас романтическая трагедия Виктора Гюго «Эрнани», поставленная с грандиозным скандалом в Париже в 1830 году: «Стихи из нового произведения поэта переходили из уст в уста и делались поговорками». И приводит пример: «Oh! je voudrais savoir (…), Ou vous avez marche, pour baiser le pave» («Я бы хотел знать, где ты ходила, чтобы целовать эту землю»).

В переводе Вс. Рождественского дерзость оригинала, столь поразившая современников Вяземского, существенно сглажена:

О, как бы я хотел, когда бы только мог,
Коснуться, ангел мой, хоть следа милых ног!

Владимир Павлинов едва ли читал Гюго по-французски; стало быть, целование песка придумал сам.

Я могу прожить без необходимого, но без лишнего не могу

17 июня 1963 года в Центральном доме литераторов отмечалось 60-летие Михаила Светлова. Собравшимся на вечер коллегам Светлов сказал:

– Я могу вам точно объяснить, почему вы меня любите. Я вам сейчас скажу, я думал над этим. У меня есть одно волшебное качество: я могу прожить без необходимого, но без лишнего я прожить не могу.

Это высказывание есть также в записной книжке Светлова: «Я легко могу прожить без необходимого, без лишнего я прожить не могу» (опубл. в 1973 г.).

Как вспоминает писатель Руслан Киреев, младший современник Светлова, его фраза «мгновенно стала знаменитой» («Пятьдесят лет в раю», 2008).

Однако, как и во многих других случаях, новое изречение на поверку оказывается хорошо забытым старым. Его прообразом можно считать стих из сатиры Вольтера «Светский человек», 1736):

Le superflu, chose très nécessaire.

Излишек, вещь крайне необходимая.

Еще ближе к светловской фразе признание Теофиля Готье:

Я принадлежу к тем, кому необходимо излишнее.

(Предисловие к роману «Мадемуазель де Мопен» (1836); пер. Е. Баевской)