История Золушки

- То есть, - прищурилась она, словно в прицел рассматривая невысокого, но крепкого пилота, - вы хотите сказать, что ваши чувства неизменны с апреля 1941 года?

Она помнила этот выпуск журнала, и, более того, один экземпляр этого выпуска хранился у нее на дне сундука с ее личными вещами. Но, разумеется, на обложке журнала она была не одна, а вместе с Клавой Неверовой...

Ретроспекция 9

Честно сказать, они не знали, чего ожидать. Благодарное отечество могло встретить скандальных волонтеров розами, а могло и шипами. Как дело повернется. Но встретили их на центральном аэродроме в Юрьево, по совести говоря, красиво. В лучших традициях, так сказать, выставив разом, как на Нижегородской ярмарке, все, о чем только может мечтать молодая женщина, вернувшаяся со своей первой войны: весенние цветы в ассортименте, подходящая случаю бравурная музыка - играл духовой оркестр, - шампанское, которое, как и следует быть, лилось рекой, ну и, разумеется, всеобщее ликование, с бросанием "чепчиков в воздух", немереным энтузиазмом и блицами фотокамер. Кто-то даже снимал кинохронику. В общем, полный восторг!

Как выяснилось несколько позже, в столичном аэропорту "порезвились" демократы, суфражистки и прочие эмансипе, решившие показать на примере Киры и Клавы, "что здесь вам не тут", ибо женщины такие же люди, как мужчины, только лучше. Так что не успели девушки сойти с трапа пассажирского самолета на бетонное поле аэродрома, как попали на "праздник непослушания". Общественность, и в особенности, женская ее часть, выражала свое негодующее "фэ" "сатрапам и держимордам" царского правительства, не удосужившегося даже встретить, как должно, "наших выдающихся женщин-героев". Они бы их и "геройками" назвали, но русский язык полон патриархальных ограничений и не позволяет подобные выверты. Достаточно уже и того, что в прессе Киру и Клаву, как только не обзывали: "авиатрикс", "пилотессами" и другими не менее вычурными словами.

А героини торжества, прямо сказать, выглядели в тот день не лучшим образом. Дело в том, что Кира и Клава боялись не успеть на пассажирский "Фокер", совершающий регулярные рейсы по маршруту Афины-Загреб-Вена-Краков-Вильно-Новгород, и решили перелететь с военно-воздушной базы на острове Наксос в столицу королевства Греция на стареньком связном биплане. По факту, это был "форман", каким-то образом сумевший пережить свое время. Пилотировала этажерку Клава, но самолетик развалился при посадке в Афинах не по ее вине, а исключительно из-за старости и не вовремя ударившего грозового шквала. Хорошо хоть не убились нафиг, отделавшись всего лишь синяками и шишками, но лица пришлось прятать и от фотографов, и от кинохроники. Так что на обложку "Авиатора" в результате попали их старые фотографии, сделанные еще во время выпускных полетов в Каче. Выглядели они на этих черно-белых фото несколько моложе и не такими побитыми, да и узнать их там было нелегко, а уж влюбиться в такую... Что тут скажешь, для этого надо было иметь весьма богатое воображение. Но, похоже, кое-кто отсутствием воображения отнюдь не страдал...

***

- То есть, - спросила Кира незнакомого подполковника, - ваши чувства остаются неизменными с апреля 1941 года?

- Истинная правда! - еще шире улыбнулся офицер. - Разрешите представиться, госпожа капитан! Подполковник Ануфриев Лев Константинович, штурмовик.

Как тут же выяснилось, Ануфриев, прибывший в Новгород, чтобы принять штурмовой полк, зашел в клуб со своим старым приятелем - пилотом-испытателем с авиационных заводов товарищества "Мотор", просто чтобы посидеть в знакомом месте, выпить и "кое-что перетереть". Однако, услышав, что Кира и Яков пришли в "Клуб пилотов" обмыть орден, - да еще какой! - пилоты быстренько организовали общий стол, к которому вскоре подсели и трое других посетителей "русского паба": еще один истребитель и двое полярных летчиков из Диксона. И это было хорошо, потому что Кира находилась сейчас в таком странном душевном состоянии, когда шумная компания господ офицеров предпочтительнее любого другого времяпрепровождения. В веселом гомоне, поднявшемся над сдвинутыми вместе столиками, Кира быстро согрелась, - заодно отогревшись душой, - расслабилась, и вскоре уже и думать забыла обо всех своих "интеллигентских заморочках", "душевных терзаниях" и о прочем всем...

Глава 9