Историки Варшавского университета. Время и судьбы

Третья стадия в понимании исторического процесса, названная Козловским утилитарной, тесно связана с первой. Утилитарное направление (В. Н. Татищев, Н. М. Карамзин) дало истории сравнительный метод, умение проводить аналогии, более глубоко изучать факты на основе источников. Таким образом, каждое направление, при всем несовершенстве, что-то оставило в общей сокровищнице исторического знания. Первое – вопрос о личности в истории, второе – о значении религии, третье – сравнительный (исторический) метод. Останавливаясь подробнее на сравнительном методе, автор предупреждает, что к этому методу нужно подходить осторожно. В качестве примера он приводит сравнение Великой французской и русской революции. Внешне похожие события имеют совершенно различный внутренний смысл и различные действующие силы[44].

Более подробно ученый останавливается на следующем, философском направлении. Он полагает, что в полном смысле философия истории появляется только во времена Гегеля. «Учение Гегеля представляет собой пантеистическую переделку провиденциализма. Там религия, здесь – дух. Содержание истории – процесс проявления духа в разумной действительности»[45]. Козловский считал, что историк обязан иметь философское образование, но быть чрезвычайно осторожным к подчинению исторических фактов различным философским теориям.

Далее ученый рассматривает вопрос о влиянии филологии на историческую науку. Филология расцвела в XVIII в. Она открыла родство народов на основании данных языка. Историки стали пользоваться филологическим методом. Одним из первых к нему обратился Б. Г. Нибур, дав критический анализ сочинений Тита Ливия. В России представителями этого направления Козловский считает прежде всего А. С. Лаппо-Данилевского и А. А. Шахматова. Козловский полагает, что Шахматов в работе «Разыскания о древнейших русских летописных сводах» сделал по отношению к древнерусским летописям то же, что Нибур по отношению к Титу Ливию[46].

Однако историк признает, что филологическое направление стоит особняком и малопродуктивно, «т. к. всякое злоупотребление филологией в истории не дает хороших результатов».

Результатом влияния естественных наук на историю стало выделение в самостоятельные отрасли знаний антропологии и этнографии, оформление историко-географического направления в русской историографии. Представителями этого направления были С. В. Ешевский, А. П.Щапов, Н. П. Барсов. Главное внимание Козловский уделил Н. П. Барсову и его труду «Очерки русской исторической географии». Он писал: «Часто бывает, что одно сочинение делает человека знаменитым навсегда. Русская историческая география домонгольского периода существует только у него (Барсова. – Авт.)»[47].

Историко-археологическое направление тоже развивалось в тесной связи с естественными науками, давшими сведения о пластах земли и химических процессах в предметах, которые были под землей. Среди представителей этого направления И. П. Козловский выделяет А. С. Уварова, которого называет отцом русской археологии, Н. И. Костомарова, И. И. Срезневского, И. Е. Забелина, особо останавливаясь на деятельности последнего[48].

Наряду с естественными науками большое влияние на развитие историографии оказали экономические науки в лице Адама Смита, обратившего внимание на важность экономических отношений в жизни человека, Сен-Симона, сделавшего вывод о том, что в основе всех отношений лежат производственные отношения, и К. Маркса, выявившего всю полноту факторов, влияющих на производственные отношения. Однако Козловский полагал, что учение Маркса отличалось большим догматизмом, что далеко не все явления можно свести к производственным отношениям[49]. В частности, стремление людей к размножению трудно объяснить экономическими интересами. В России представителями экономического материализма Козловский считал М. И. Туган-Барановского, В. О. Ключевского, П. Н. Милюкова, Н. А. Рожкова. Обращает он внимание и на книгу тогда еще молодого историка М. Н. Покровского: «В последнее время выходит популярная история Покровского, вся написанная с экономической точки зрения. Кому придется держать в руках эту историю, тот увидит, к каким искажениям может привести одностороннее освещение исторического факта. До каких курьезов могут дойти сторонники экономического материализма, говорит тот факт, что один из них вздумал объяснить возникновение Реформации протестом мясников против большого количества католических постов»[50].

Определенное влияние на историческую науку оказывает и психология. И. П. Козловский приводит слова И. Тэна о том, что истинным предметом истории является душа человеческая. Но психологическое направление не получило распространения в России. Исключением является творчество В. О. Ключевского, который дал блестящие психологические картины из жизни русского народа[51].