Историки железного века

Нет сомнений, что на рубеже 50 – 60-х годов именно он обладал наибольшим моральным авторитетом из советских историков Французской революции. Это признавали и официальные академические лидеры. «В Париже, когда я там был, – писал Захеру Манфред, – о Вас многие историки спрашивали – (у) Вас там почет»[461]. Варужан Погосян, посвятивший свои многолетние исследования связям между советскими и французскими историками, выделяет Манфреда, Далина и Поршнева как «инициаторов восстановления научного сотрудничества»[462]. Можно утверждать, что Захер олицетворял этот процесс и своими трудами, и своей биографией, и самой личностью.

Любопытно сопоставить переписку Альбера Собуля с Манфредом и Поршневым, заботливо воспроизведенную в публикациях В.А. Погосяна[463], с перепиской Собуля с Захером. Многократное выражение дружеских чувств, особенно в отношении Манфреда. А по сути деловая переписка, основное содержание которой взаимное содействие публикациям друг друга, Собуля в СССР, Манфреда и Поршнева во Франции «на основе взаимности», как выразился французский историк в одном из писем Поршневу.

Собуля, между прочим, очень заботили финансовые вопросы, и он неоднократно просил Манфреда поспособствовать получению гонорара за публикации в СССР франками. В конце концов Альберту Захаровичу удалось этого добиться, и он получает восторженную благодарность «тезки» (выражение Собуля): «Ты – настоящий друг (un ami parfait)»[464].

Немало места, естественно, занимает в переписке тема обмена визитами советских ученых во Францию, Собуля – в СССР. Здесь в полной мере проявилась значимость Поршнева или Манфреда в академической иерархии, их возможность содействовать визиту Собуля, в одном случае и представлять советскую сторону в научном сотрудничестве – в другом.

Поразительно, что не затрагивались идейно-теоретические вопросы исследований Французской революции и марксистского историознания вообще. Я нашел лишь предложение Собуля опубликовать во «Французском ежегоднике» обзор антифеодальных крестьянских движений с комментарием, что во Франции тематика «феодализма» стала неактуальной[465].

Напротив, в переписке того же Собуля с Захером идейно-теоретическая проблематика выходит на первый план, но прежде всего очевидно, что в отличие от Поршнева и Манфреда ленинградский историк не стал официальным представителем советской науки и потому отношения Собуля с ним носили чисто личный и дружеский характер (так же как у его сподвижников).

Характерно, какими окольными путями завязались контакты Захера с его столь жаждавшими общения зарубежными коллегами. Вальтер Марков, занявшись с 1954 г. изучением деятельности Жака Ру, обратился в ЛОИИ с просьбой выслать микрофильм монографии Захера и там узнал о возвращении ученого к занятиям наукой. Тогда он обратился за содействием к А.С. Ерусалимскому как председателю комиссии историков СССР – ГДР. Тот не только переслал письмо Маркова Захеру, сопроводив своим благословением на контакты, но и любезно предложил использовать для этого его возможности[466]. Возможности, видимо, могли понадобиться, и они у Аркадия Самсоновича были. По воинскому званию полковник, он явно занимал серьезный пост в советской военной администрации. Занятно, что для связи с историком ГДР Ерусалимский указывает Захеру номер своей полевой почты. Это спустя 12 лет по окончании Войны и на девятый год существования ГДР!

Марков просил Захера предоставить искомую книгу, сообщив, что ее нет в «обеих частях Германии», а во Франции есть только два экземпляра, из которых один у М. Домманже[467]. К немецкому тексту была приписка по-русски[468]: «С большим удовольствием мы узнали о Вашей работе на (sic!) Ленинградском университете»[469]. Получив опять же через Ерусалимского письмо Захера и книгу, Марков благодарит, отмечая, что книга о «бешеных» «может отлично нам служить, поскольку советская историография 20-х годов почти не известна не только студентам, но и историкам (молодшим (!))». Марков ставил вопрос о «немецком (а может быть и французском) издании» книги и предлагал ленинградскому профессору прежде всего поучаствовать в сборнике, который готовился в ГДР при содействии французской стороны (Собуль) к 200-летию Робеспьера. Многозначительным было добавление: «Французские коллеги узнали о том, что Вы вернулись на работу и очень приветствуют Вас»[470].

Через два месяца в Ленинград пришло письмо от Собуля: «Счастлив был получить известие о Вас через профессора Маркова из Лейпцигского университета. Я Вас давно знаю по работам о “бешеных” (мне перевели несколько глав Вашей книги для личного пользования)». Сообщив об отправке оттисков своих статей, Собуль выражал надежду, что это будет «началом плодотворного сотрудничества» и тут же делал Захеру деловое предложение «подготовить статью для наших “Annales”»[471].