Эрик, растирая запястья, вспомнил о настойчивых расспросах хозяина, не нужна ли помощь, и спросил Мелиссу:
— А где ваш муж?
В ответ на больную голову бедного Брегиса обрушилась длинная тирада о супруге-негодяе, с которым Мелисса давно разведена, о неблагодарной дочери, которая не ценит того, что мать для нее сделала, об инфляции, происках соседней Галактики, общей бездуховности мира и многом другом. Оглушенный потоком слов Брегис переспросил:
— Так хозяина нет дома?
Тут Веров схватил его за плечо и вытащил обратно в прихожую.
— Нет и не было, ты понял?
— Но я его видел!
— Кого ты видел? Понял уже, а?
— Это же не мог быть Черный?!
— Почему не мог? Он самый!..
— Он что, заодно с ними?
— Да уж явно не с нами! Сам с собой!
И, глядя на ошеломленную физиономию напарника, Веров-Штирлиц, что называется, с сердцем, добавил:
— Эх, попадалово ты наше…
— Ну что ты дергаешься? Ну вычтут за ключ из зарплаты… Что такого важного в этом ключе? — тоскливо заговорил Эрик, перебив Верова на полуслове. — Что, нельзя новый на строительном рынке купить?
— А ты попробуй с простым ключом берсерка усмирить! У каждой службы есть свой знак силы, у нас — ключ. И он в иерархии спецзнаков самый главный. И по функционалу.
— Но как же мастерок и циркуль?
— Службы тоже не вечны, с ними может произойти всякое, называемое реорганизацией. Та, о которой ты подумал, и так больше трех тысяч лет существовала.
— Неужели история значения уже не имеет?
— Нет у нас истории, есть только оперативная память.
Приунывший Эрик вспомнил рассказ Верова о прорыве и заливе в бункере сами-знаете-какого неназываемого германского вождя. И задумался, куда же теперь разжалуют его самого.
Впрочем, слишком многие, совершившие служебные прегрешения в мире наизнанку, становились популярными персонажами человеческой истории…
Брегис третий час писал одно и то же — три-четыре фразы, выдающие его глобальное незнание о случившемся. Непросто описывать собственное мистическое приключение для непосредственного начальства.
Зазвонил местный телефон, и суровый голос диспетчера произнес:
— Веров и Брегис, к начальству на воспоминания. Аппаратуру и техустройства оставить на рабочем месте. Место воспоминаний — подлодка.
— Ух, — сказал расстроенный Веров, — сейчас нам будет.
Подлодкой во всех специальных учреждениях и компетентных организациях называли бронированную комнату. Если действие происходило в ней, значит, была реальная опасность, что чьи-то длинные уши или чудо-артефакты слишком заинтересованы в информации о происходящем.
Веров предпочитал никогда больше эту тему не затрагивать. Да и не стоило провинившимся «отсвечивать». Верову задали несколько специфических вопросов, а Брегиса повели внутрь.