Здесь даже швейцары брали «на чай» только золото и бриллианты, а охрана бесплатно кормила пакетными супами и салатиками из проросшей сои заблудившихся шпионов. Этот мнимый альтруизм объяснялся дороговизной медицинского обслуживания пойманных агентов и необходимостью их дальнейшей высылки… ну хоть куда-нибудь.
А возвращение к реальности оказалось откровенно неприятным. Вернее, сначала сон без предупреждения перетек в область боевой фантастики. Или фэнтези, возникшего не без участия сказочных попаданцев: «…Он глубоко вздохнул и тотчас пожалел об этом — больно. Несколько ребер точно сломаны. Ерунда, когда бы не связанные руки. И тьма вокруг, холодная, липкая. “Есть люди высочайшего героизма, но, если применить к ним достаточно сильные и достаточно длительные пытки, они также сломаются…” К черту! Не думать! Подумай лучше о чем-нибудь простом. О веревках, например. Мокрые веревки не развяжешь. Можно их разрезать, если нож при тебе… Вот он, добрый аллоуэйский клинок с двойной заточкой, оружие последнего шанса. Полоска металла, которой одинаково удобно резать и хлеб, и людей. Рукоятка послушно ложится в ладонь…»
Окончательно вынырнув из героической обстановки таинственного подземелья в обыденность прихожей, Эрик убедился, что он вовсе не предавался отдыху и блаженной дреме, пусть даже с рекламными паузами. В затылке пульсировала боль. Руками, привязанными к подлокотникам, пошевелить не удалось. Кто же посмел напасть на сан-техника, охраняемого Хартией о действительно нужных профессиях?
В глаза, привыкшие к полумраку прихожей, светил яркий луч.
— Не дергайся! — сказал из темноты незнакомый голос. — Расскажи, как включается твой философский камень, и мы оставим тебя в покое.
— Да что с ним говорить, — закричал другой, — я с ним так поговорю, что сам всё расскажет!..
Но тут, несмотря на грозившую (возможно — смертельную) опасность, интеллигент Эрик возмутился:
— А не могли эфиром, что ли, усыпить? Обязательно нужно было по голове бить? Там теперь шишка, и я поэтому многого уже не помню, хоть пытайте…
— Ну вот еще — лекарственные препараты переводить на колонизаторов и их пособников! Совесть есть — всё скажешь!. Нет совести — и так скажешь, против патриотической пытки еще пока никто не выстоял…
— Какой-какой?
— Те, кто борются за Светлое Будущее, не должны пренебрегать реалиями Темного Прошлого. Ну и спасением заблудших землян. Но сначала скажи нам, где находится ваш штаб? Много ли у вас звездолетов и чем они вооружены? Кто ваш командир, какой у васпароль?
Эрик, ошарашенный происходящим — ведь вроде ничего не изменилось, кресло было то же самое, доносился уличный шум, а из-за двери в комнату — звуки телевизионного ток-шоу, спросил осторожно:
— Вы всё-таки кто? И что вам от меня надо?
— Твой философский камень, — повторил первый голос, и в луче света промелькнула рука с предметом, в коем Эрик узнал свой ключ. — Как он работает? Какие слова нужно говорить?
— Это не камень, — пробормотал Брегис, — это гаечный ключ.
Из тьмы выплыла испитая бородатая физиономия, искаженная яростью, наклонилась к Эрику и прорычала:
— Говори правду, предатель человечества! Или жестоко поплатишься! Мы следили за тобой! Мы всё знаем!
— Вы кто? — ошалело повторил Эрик, не представляя, как выбраться из этого приступа бреда. Бородатый показался ему похожим на хозяина предыдущей квартиры, так рвавшегося порассуждать о стремлении к высокому.
— Воины-независимостники!Мы сражаемся за свободу планеты Земля от коварных порождений иноземных и враждебных цивилизаций!