Историкум 2. Terra Istoria

Борьба за дедушку шла своим чередом, в четком соответствии с графиком официальной трудоспособности земной канцелярской жизнедеятельности. Выяснилось, что подать запрос о деяниях Фауста в администрацию университета можно будет только через два дня и никак иначе.

— Если хоть одна запятая будет стоять не так, как положено по статутам трехсотлетней давности, твою бумагу завернут, — не слишком обнадеживающе прокомментировала ситуацию Грета, которая давно и не понаслышке была знакома с легендарной немецкой бюрократией.

— И что же нам теперь делать? — растерянно спросил Фауст.

— Ну, для проверки запятых тут есть одна контора…

Заплатив не слишком большую, к счастью, сумму за услуги консультанта по университетским законам Гейдельберга, Фауст вздохнул с облегчением. Он заглянул в путеводитель и сказал:

— Смотри-ка, тут рядом Книтлинген. Его называют городом Фауста. Надо съездить.

— А, так там же родился твой предок!

— Там?! Это в каком же возрасте? Э-э-э, в смысле, я хотел сказать, что есть еще несколько мест…

— Ну да, всем хочется, чтобы их город был родиной такой знаменитости. В Книтлингене и музей есть. Только добираться на электричке не очень удобно. Хотя если взять напрокат машину…

— Так и поступим. Где ближайший рент-о-кар? — решительно спросил Фауст.

Из города они выехали благополучно, но на извилистой дороге, после того как Фауст в третий раз еле-еле вписался в поворот, Грета закричала:

— Ты что, обалдел?! Ты же нас чуть не угробил! Остановись! Ты вообще когда-нибудь раньше за руль садился?!

— Я водил только трактор, — смущенно проговорил он, сворачивая на обочину. — И на военных сборах — боевой шагоход. Но у меня же есть местные права.

— Ладно, хоть с юмором у тебя всё в порядке. Давай я поведу сама, за рулем с четырнадцати лет. И пока не только жива, но и по-прежнему насчитываю две руки и две ноги. Голова и ее нижний аналог не в счет!

Через десять минут уже Фауст закричал:

— Притормози!

Он увидел рядом с дорогой обелиск с надписью «Здесь разбился НЛО».

— Давай остановимся и посмотрим.

— Ты еще цветочки положи, — фыркнула Грета. — Обычное рекламное разводилово.

— Почему ты так думаешь?

— Настоящий НЛО не должен биться!

— Ну не факт, в галактике полным-полно всяких развалюх. Это же не галактические лайнеры, да и те бьются… — К чести младшего Фауста, можно было уточнить, что во всей Вселенной, кроме Земли, такие скромные памятники действительно ставят на месте катастроф НЛО, то есть повседневных средств передвижения. Понятно, что если на Руси во времена Ивана Грозного стоял бы памятник разбившемуся автомобилю, то продвинутые книжники тоже бы сомневались в его целесообразности, потому что «иного сухопутного транспортного средства помимо кареты не бывает».

— А, это был НЛО из серии «собери сам»…

Несмотря на трогательную надпись, обломков летательного судна и могил инопланетян не было. Если не считать наскальные надписи околоэротического содержания, посвященные таинствам воспроизводства. А ведь Фауст сейчас по-настоящему хотел помочь Тритермию и его сотрудникам замять эту катастрофу. Ну заодно и безделушек космических набрать. Не пропадать же на Земле галактическому добру…

Здесь жил и работал…

Книтлинген оказался ничем не примечательным, хотя и живописным городком — маленький замок, церковь, извилистая речушка, несколько фахверковых строений и кафе. На площади перед ратушей гостей встречал какой-то суровый, в длинной мантии бронзовый позеленевший субъект, изрядно и очень заметно любимый голубями.

— Ну вот, — сказала Грета, — теперь можешь и фотографироваться, разумеется, в обнимку, и букет положить.

— А кто это?

— Как кто?! Дедушка твой!

— Судя по облику, это явно не мой дедушка. Пусть кто хочет, берет его себе. Мой был лучше.

— Бери, какой есть. На Земле дедушек и бабушек (и прочий родительский ассортимент) не выбирают. Давай я тебя сниму с ним на память и пойдем дальше.

В городке нашелся не только музей, но и архив Фауста, и даже дом, в котором будущий алхимик когда-то появился на свет. Его украшали сразу две мемориальные таблички.

В музее, битком набитом программками спектаклей по мотивам «Фауста», причудливой старинной мебелью с масонскими мотивами, картинами, куклами-марионетками и всем, имеющим к Фаусту хоть какое-то отношение, потомка встретили чуть настороженно. Конечно, так называемые дети Фауста (почему-то исключительно мужского рода) в Европе объявлялись редко, даже реже детей царя Василия Шуйского и лейтенанта Петра Шмидта, но всё же бывали. При этом они обладали исключительной ловкостью рук и изворотливостью пытливого ума. Поэтому директор музея стальной хваткой уцепился за спрятанные в кармане ключи от всех витрин, а его заместительница отправилась в подсобку за парой хитроумных наручников. И тут Фауст, сам того не ведая, нечаянно разрядил обстановку, сказав:

— У вас в доме должен быть тайник с алхимической посудой.