Истребитель полицейских

— Я спрашиваю, миссис Мерсер, может ли он при желании выйти из дома или он не в силах на это решиться?

— Насколько мне известно, мистер Хейз, а мы с 1945 года перестали быть в контакте с миссис Лассер, насколько мне известно, Тони Лассер по возвращении из школы в июне 1942 года ни разу не выходил из их дома в Нью-Эссексе. С тех пор прошло много времени, мистер Хейз. Вы знакомы с природой фобических реакций?

— Нет, не совсем.

— Фобия — это… Как бы вам объяснить?.. Это — сочетание страха с тревогой. Как только тревога погашена…

— А что такое тревога? — спросил Хейз.

— Неужели в двадцатом веке можно отыскать человека, который не знает, что такое тревога? — изумилась миссис Мерсер и улыбнулась.

— Разве это плохо?

— Если вы никогда не испытывали этого состояния, то это хорошо, — ответила она. — Тревога — это состояние подавленности или психического напряжения, которое обнаруживается в большинстве форм психических расстройств. В случае с Тони Лассером он сублимирует свою тревогу нежеланием выходить из дома.

— Но почему он не хочет выходить из дома? — спросил Хейз.

— Потому что ему это физически тяжело.

— Чем именно?

— Он может начать дрожать или потеть, может испытывать учащенное сердцебиение, оказаться в полуобморочном состоянии, а то и в самом деле потерять сознание, у него может схватить живот… — Миссис Мерсер пожала плечами. — Другими словами, у него возникает острая тревога.

— Но, несмотря на все это, он может выйти из дома, если ему понадобится?

— Видите ли…

— Например, если в доме пожар, он ведь попытается выбежать из дома, не так ли?

— Наверное. В зависимости от того, насколько интенсивно его фобическое расстройство. Вообще-то говоря, можно утверждать, что реальный страх перед пожаром при виде огня может оказаться сильнее, нежели фобическая реакция в таком человеке.

— Значит, Лассер мог выйти из дома? — настаивал Хейз. — Он мог убить своего отца?

— Не знаю, — пожала плечами миссис Мерсер. — Возможно. В этом случае желание убить должно быть исключительно сильным, оно должно заставить его преодолеть собственную боязнь.

— Благодарю вас, миссис Мерсер.

— Думаю, что он мог выйти из дома, мистер Хейз. Хотя, с другой стороны, подобная акция весьма сомнительна. Тони Лассер у нас не лечится, поэтому я мало что знаю о происхождении и течении его заболевания. Но мне известно, что, когда он в последний раз покидал дом в 1939 году, его мать пыталась наложить на себя руки. Поэтому весьма сомнительно, что он рискнет это сделать вторично.

— Вы хотите сказать, он боится, что она может снова попытаться покончить с собой?

— Нет, не так все это просто, мистер Хейз. Если бы на этот вопрос было так легко ответить, то нам незачем было бы рассуждать о фобической реакции. Я бы предположила, что он скорей был бы рад, если бы она предприняла такую попытку.

— Я вас не понимаю.

— Вполне возможно, он хочет, чтобы его мать умерла. Но он знает, что, если он уйдет из дома, она попытается покончить с собой. Его тайное желание свершится, и вот это-то осуществление желания так его пугает и настолько его тревожит, что отсюда и проистекает его собственная фобия.

— Что-то очень уж сложно, — вздохнул Хейз.

— Человек — существо сложное, мистер Хейз. Даже тот, кто хорошо приспособлен к этой жизни.

— Наверное, — улыбнулся Хейз. Он встал и протянул руку:

— Большое вам спасибо, миссис Мерсер, за то, что вы пожелали потратить на меня столько времени. Я знаю, вы очень заняты.

— Может, останетесь? — вдруг спросила она. — Мой муж сейчас заседает с врачами, но они вот-вот закончат. Мы обычно в четыре пьем чай. — Она улыбнулась. — Старая бостонская привычка, знаете ли.

— Да, я слышал об этом, — ответил Хейз.

— Останетесь? — У нас в семье любили пить чай, — ответил Хейз.

— Значит, решено. Я почему-то чувствую себя ужасно виноватой. По-моему, все мои объяснения мало чем вам помогли.

— Может, моему напарнику больше повезло, — отозвался Хейз. — Во всяком случае, я с удовольствием выпью чай с вами и вашим мужем.

А Хромому Дэнни, наоборот, не сиделось дома.

Карелла вовсе не был против встреч на свежем воздухе, ему только хотелось, чтобы Дэнни был более осмотрителен при выборе места встречи.

— На пересечении Пятнадцатой и Уоррен, — сказал Дэнни, несомненно выбрав именно этот угол, потому что он находился в нескольких милях от участка. Возможно, он не знал, а может, и не потрудился задуматься над тем, что правый угол, образуемый этими улицами, приходится на пустырь, продуваемый всеми январскими ветрами. Карелла, подняв воротник пальто как можно выше и засунув туда голову на манер черепахи ушей своих он уже не чувствовал, — стоял, держа руки в карманах пальто, полы которого били ему по ногам, проклинал Хромого Дэнни и никак не мог понять, зачем его отец в свое время покинул Италию. В Италии, когда carabinieri встречаются с осведомителем, то происходит это, по всей вероятности, за столиком, вынесенным на тротуар под горячие лучи солнца. "Buon giorno, tenente, — скажет осведомитель. — Vuole un piccolo bucchiere di vino"[30].

— Привет, Стив, — прошептал кто-то у него за спиной.