Читаем Истребители полностью

Едва все это выложив, я сразу попил, что значит выражение «слово не воробей», Понял по одному только выражению лица командира высшую степень бестактности и неуместности своих «советов» и «решений». Но все же лететь командиру пришлось на самолете майора Кондратьева. Я же, находясь не в лучшем душевном состоянии, закончил сборку мотора, опробовал его и ничего подозрительного не обнаружил. Со спокойной совестью я проводил Кондратьева со вторым эшелоном на фронт, но неприятный разговор с командиром — да еще за чужие грехи — надолго испортил мне настроение. Однако же потом все наладилось...» [92]

Этот небольшой отрывок из письма Ивана Михайловича восстанавливает некоторые события «местного» масштаба, которые предшествовали нашей отправке на фронт и перед самым вылетом добавили мне напряжения, которого, как нетрудно понять, и без того вполне хватало.

2 апреля 1942 года мы благополучно перебазировались на аэродром Выползово, расположенный восточнее окруженной демянской группировки противника.

Воюют не числом...

Бои на Северо-Западном фронте вмели свою специфику.

В сентябре сорок первого года гитлеровцы предприняли попытку наступать через Валдайскую возвышенность в направлении на Бологое. Если бы противнику удалось реализовать этот план, то над группой наших войск (впоследствии, в октябре 1941 года, на этом направлении был образован Калининский фронт) нависла бы угроза окружения. Однако после сильных боев враг был остановлен, и положение на этом направлении стабилизировалось. При этом несколько южнее и восточнее Старой Руссы в руках фашистов остался крупный плацдарм, в центре которого находился город Демянск. Выровнять линию фронта не удалось. Демянский плацдарм удерживала сильная 16-я немецкая армия.

В ходе зимнего наступления начала 1942 года нашим войскам удалось окружить демянскую группировку противника. В котле оказалось около ста тысяч гитлеровцев. Операция была проведена Северо-Западным фронтом в очень нелегких условиях, и сил, необходимых для уничтожения такой крупной группировки, у фронта в то время не было. И на долгие месяцы наступило нечто вроде своеобразного равновесия: гитлеровцы не хотели оставлять плацдарм, они все еще вынашивали планы развить дальнейшее наступление через Валдайскую возвышенность и пытались деблокировать запертую в демянском мешке 16-ю армию. Войска же Северо-Западного фронта не позволяли им это сделать, но и уничтожить армию, как я уже говорил, не могли. Демянский плацдарм просуществовал около полутора лет. Это обстоятельство, по существу, и определило весь характер борьбы на Северо-Западном фронте в течение сорок второго и начала [93] сорок третьего года. Наш полк прибыл на фронт в тот период, когда враг собирался с силами, чтобы прорвать кольцо окружения.

Столь длительное противостояние на Северо-Западном фронте объяснялось общей стратегической обстановкой, сложившейся к весне сорок второго года. Ход боевых действий привел тогда к тому, что главным стало южное направление. Северо-западное же попало на длительный срок в разряд второстепенных. Это, конечно, сказалось на пополнении войск фронта людьми и техникой, что хорошо видно на примере авиационного обеспечения. В своих воспоминаниях бывший командующий фронтом генерал-лейтенант П. А. Курочкин писал: «На 19 февраля (1942 года. — Г. З. ) имелось лишь 142 исправных самолета (в том числе только 32 истребителя)»{6}. По сути дела — один истребительный полк на весь фронт! К моменту нашего прибытия ВВС фронта по-прежнему оставались где-то в этом составе, причем в названное количество самолетов входили также и машины У-2 полка легких ночных бомбардировщиков. Из этих данных видно, что боевую работу нам пришлось вести в условиях полного превосходства противника в воздухе.

Изучая район боевых действий по картам, а затем и летая над бескрайними лесами и бесконечными озерами и болотами, где только редкими островками попадались деревни, я видел, как мало здесь площадок, пригодных для создания полевых аэродромов. Просторы необозримые, а приземляться некуда: повсюду чащобы и топи. Помнится обширная заболоченная луговина южнее озера Ильмень. Она была хорошо известна и нашим, и немецким летчикам. Туда они дотягивали подбитые в боях машины — больше в том районе просто некуда было приземляться. Проходило несколько дней, и над луговой травой торчали только хвосты подбитых самолетов: болото их засасывало.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Зеленый свет
Зеленый свет

Впервые на русском – одно из главных книжных событий 2020 года, «Зеленый свет» знаменитого Мэттью Макконахи (лауреат «Оскара» за главную мужскую роль в фильме «Далласский клуб покупателей», Раст Коул в сериале «Настоящий детектив», Микки Пирсон в «Джентльменах» Гая Ричи) – отчасти иллюстрированная автобиография, отчасти учебник жизни. Став на рубеже веков звездой романтических комедий, Макконахи решил переломить судьбу и реализоваться как серьезный драматический актер. Он рассказывает о том, чего ему стоило это решение – и другие судьбоносные решения в его жизни: уехать после школы на год в Австралию, сменить юридический факультет на институт кинематографии, три года прожить на колесах, путешествуя от одной съемочной площадки к другой на автотрейлере в компании дворняги по кличке Мисс Хад, и главное – заслужить уважение отца… Итак, слово – автору: «Тридцать пять лет я осмысливал, вспоминал, распознавал, собирал и записывал то, что меня восхищало или помогало мне на жизненном пути. Как быть честным. Как избежать стресса. Как радоваться жизни. Как не обижать людей. Как не обижаться самому. Как быть хорошим. Как добиваться желаемого. Как обрести смысл жизни. Как быть собой».Дополнительно после приобретения книга будет доступна в формате epub.Больше интересных фактов об этой книге читайте в ЛитРес: Журнале

Мэттью Макконахи

Биографии и Мемуары / Публицистика
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное