Исцеление мира. От анестезии до психоанализа: как открытия золотого века медицины спасли вашу жизнь

Одним из наиболее значимых писателей того времени считался британец Герберт Джордж Уэллс. Он нередко обращал взгляд в будущее, имевшее мало общего с оптимистическими утопиями многих его современников. В его романе «Война миров», где увлечение технологиями и наукой идет рука об руку со страхом перед ними, прибывшие с Марса инопланетяне атакуют Землю, чтобы подчинить ее себе. Объединенным вооруженным силам британской армии и королевского флота нечего противопоставить им с их невероятными технологиями. Так называемая цивилизация оказывается на грани исчезновения, но на помощь ей приходят природа и эволюция. Захватчики, как выразился Уэллс, были побеждены «после того, как все попытки людей потерпели неудачу, низшими существами, которых в мудрости своей создал Бог». У них не оказалось иммунитета к микроорганизмам, к бактериям, идентифицированным под микроскопом исследователями во времена Уэллса. Продолжил Уэллс так: «Эти зародыши болезней уже взяли свою дань с человечества еще в доисторические времена, взяли дань с наших прародителей-животных еще тогда, когда жизнь на Земле только что начиналась. Благодаря естественному отбору мы развили в себе способность к сопротивлению; мы не уступаем ни одной бактерии без упорной борьбы, а для многих из них, как, например, для бактерий, порождающих гниение в мертвой материи, наш организм совершенно неуязвим. На Марсе, очевидно, не существует бактерий, и как только явившиеся на Землю пришельцы начали питаться, наши микроскопические союзники принялись за работу, готовя им гибель. <…> Это было неизбежно. Заплатив биллионами жизней, человек купил право жить на Земле, и это право принадлежит ему вопреки всем пришельцам»[167][4].

Первородное право жить на этой Земле (и обязанность сохранять ее и видовое разнообразие на ней), развивая устойчивость к болезням, их возбудителям и причинам появления – это привилегия, которую снова и снова нужно завоевывать и ценить.

Судьбы

Финеас Гейдж

В камеру смотрит молодой, источающий уверенность в себе мужчина. Прямоту взгляда не умаляет тот факт, что его левый глаз прикрыт парализованным опущенным верхним веком. Кажется, это его не слишком беспокоит: в мужчине ощущается жизнестойкость. Портрет, дагеротип середины XIX века, был обнаружен несколько лет назад в частной коллекции семейной пары фотографов из американского штата Мэриленд. Изначально его считали портретом китобоя, поскольку мужчина держит в руках металлический стержень длиной более метра. Небольшая надпись на ошибочно принятом за гарпун стержне помогла опознать и сам предмет, и его владельца. Научный журнал Science представил читателям изображение человека из далекой эпохи в номере от 31 июля 2009 года. Не осталось никаких сомнений: длинный металлический стержень (который на самом деле оказался ломом, а не гарпуном), пронзив призаточные пазухи носа, пройдя через левую глазницу жертвы несчастного случая, вышел из черепа, проломив лобную кость на ее границе с теменной. Это стало, пожалуй, самой известной травмой в истории медицины. На портрете изображен пациент, по мнению врачей того времени и сегодняшнего дня, чудом уцелевший после полученной травмы. Это Финеас Гейдж.

Когда 25-летний Финеас Гейдж 13 сентября 1848 года прибыл на свое рабочее место, он и представить не мог, какая судьба ожидала его в ту среду во второй половине дня. Он должен был сыграть важную роль в понимании нейробиологии и антропологии функционирования мозга. Гейдж был одним из рабочих, прокладывающих рельсовый путь железной дороги Ратленд – Берлингтон в американском штате Вермонт. Его работа заключалась в том, чтобы пробурить в скалистых отложениях отверстия, предназначенные для взрывных работ, заполнить их порохом (Альфред Нобель изобрел динамит почти 20 лет спустя), а затем забить песком. Для этой задачи применялся специальный лом, которым он уплотнял пробку над использовавшимся при взрывных работах пороховым зарядом, длиной один метр и весом добрых двенадцать фунтов. Около 16:30, примерно в миле к югу от города Кавендиш (где несколько лет назад в честь Гейджа установили мемориальный камень), Гейдж, вероятно, отвлекшись, ударил железным инструментом в высверленное отверстие, прежде чем его засыпали песком. Искра привела к взрыву пороха, лом через область под левым глазом пробил голову Гейджа, пройдя через левую орбиту (глазную впадину) в левую лобную долю головного мозга, и вышел из черепа через лобную кость на границе с теменной слева, пролетев еще около 20 метров. Несмотря на жуткую травму, Гейдж не потерял сознание. Его доставили в гостиницу в Кавендише, и первого прибывшего врача он встретил шутливым замечанием: «Доктор, вам придется немало потрудиться». Вторым врачом, также вскоре приехавшим (и следившим за судьбой Гейджа до самой его смерти), был доктор Джон Харлоу. Он заметил, что утрачена часть мозга размером с половину чайной чашки.