ИСЦЕЛЕНИЕ ОГНЕМ

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский

В то время, как я занимался делами в мирах семьдесят шестого и сорок первого годов, в мире восемнадцатого года все шло своим чередом. Как и предполагалось, из своего вояжа за атаманом Семеновым Кобра привезла мне слегка опаленную, но узнаваемую голову этого обмудка. Был Семенов, да весь кончился. Так же закончился и барон Унгерн, баргуты которого вернулись в свои кочевья по причине смерти большого белого вождя, а батальон японской пехоты, приданный семеновцам в качестве поддержки, в ночном бою начисто вырубили мои остроухие воительницы. Вот и сходили за хлебушком.

Адмиралъ Колчак, по причине отсутствия мятежа белочехов, Омской директории и прочих безобразий, на данный момент никто и ничто, хотя уже успел поступить на службу к британскому королю. А это уже не лечится. По моим правилам за такой афронт положено башку срывать с плеч, несмотря ни на какие прежние заслуги, а дело отправлять в архив. Правда, пока это сокровище прячется где-то в Японии, и мне просто не до выкапывания его из той норы, куда он забился, но как только орбитальная сканирующая сеть доложит, что этот человек появился на поверхности и начал действовать, я сразу пошлю за ним Кобру для оформления по первой категории.

В Молдавии, то есть, простите, Бессарабии, генерал Неверовский, дивизия которого за счет приставших местных сил раздулась чуть ли не до корпуса, к двадцать пятому марта закончил очистку территории Российской Советской Социалистической Республики от присутствия румынских войск. К мамалыжникам в Бессарабии относились как ворам и грабителям, и как раз поэтому в самые короткие сроки численность дивизии Неверовского выросла с семнадцати тысяч до тридцати. Как я понимаю, таким путем легализовалась пропавшая вдруг с горизонта армия гражданина Муравьева. Гражданская же война, ептить, да еще на начальном этапе, когда и отдельные бойцы, и целые отряды меняли сторону в борьбе, не считая это предательством... Особо местным импонировало, что насильников, убийц и грабителей-мародеров, хоть румынских, хоть местного происхождения, в моей армии вешают после скорого военно-полевого суда высоко и коротко.

Пристал к моим гвардейцам-бородинцам и маневрировавший в районе Кишинева партизанский кавалерийский отряд Григория Котовского. Когда все эти добровольные помощники только начали появляться на горизонте, Дмитрий Петрович (Неверовский) через внутренние связи Единства спросил у меня, что делать с подобным явлением, ибо, по заведенным правилам, любое пополнение войск может вестись только через Тридесятое царство и принесение мне страшной встречной клятвы. Я ответил, что из таких вот прибившихся подразделений и отрядов необходимо формировать отдельные части союзников-ауксилариев, которые после завершения компании надо будет передать в состав местной Красной Гвардии, забрав с собой только тех бойцов и офицеров, кто выскажет к тому прямое и ясное желание. Вот так они и гуляли вместе по Бессарабии - Котовский и Неверовский.

Но самые интересные события случились не на территории бывшей Российской империи, где предсказуемо оседала постреволюционная пена, а в Европе, на Итальянском фронте. Именно туда после примирения с Советской Россией германское и австро-венгерское командование перебрасывали войска с выморочного Восточного фронта. По согласованию между кайзером Вильгельмом и императором Карлом все руководство операциями на Итальянском фронте взяло на себя германское командование, в лице достаточно прославленного генерала Отто фон Белова, четыре месяца назад уже отлупившего итальянцев в битве при Капоретто. Теперь и сил в его распоряжении было больше, и целью операции было не потеснить итальянские войска на сотню километров западнее, а полностью разгромить итальянскую армию и вывести государство потомков римлян из войны с Четверным Союзом. Но, несмотря на образовавшийся более чем трехкратный численный перевес, от идеи штурмовать итальянские позиции на реке Пьяве в лоб генерал фон Белов отказался. Задача, которую поставил ему кайзер, заключалась в том, чтобы разгромить итальянскую армию при относительно небольших потерях, а не класть в сражении треть задействованных сил. Как это было в Основном Потоке летом восемнадцатого года во время австро-венгерского наступления, генерал Гофман, прикомандированный кайзером ко мне кем-то вроде военного атташе, прочел в военно-исторических книгах из библиотеки танкового полка и передал эту информацию дальше по команде в виде аналитической записки.