Исцеления не будет. Поэзия земли русской

— Жизнь сложнее романов, — вздохнул Смолин. — Но послать на графическую экспертизу почерк Горовского необходимо. Жаль, что я сразу этого не сделал. Сейчас я еду в изолятор. Меня заинтересовала мысль о пьяницах. Даже если Горовской-младший убийца, то он один не смог бы осуществить свой план. Но, как человек с сильной волей, он мог убедить одного-двух пьянчужек помочь ему.

— Пьяница долго не может держать ценности, — сказал Скоблев, обращаясь к Смолину. — Если не возражаешь, я займусь комиссионками. Сергееву поручим присмотреться к местным пьяницам.

— Лады. Да, директор универмага случайно попал к Тельновой на прием. Его лечащий врач заболела, а ему нужно было менять временную пломбу. И вообще, человек он положительный. Недавно за трудовые успехи награжден орденом «Знак Почета».

— И у меня о нем такая же информация, — произнес Скоблев.

— Значит, у нас на одну версию меньше, — сказал Смолин. — Но от этого не легче. Пока скользим по поверхности.

— Тогда по коням, — встал Скоблев. — Вечером созвонимся. Глядишь, начальству будет о чем доложить.

В ОЖИДАНИИ Горовского-младшего Смолин медленно прохаживался по комнате для допросов.

Наконец дверь открылась, и в проеме показался Горовской. Он привычно прошел в комнату и сел на табурет. Конвоир вышел.

Многократно повторялась в жизни Смолина эта картина. И всякий раз, оставаясь один на один с преступником, он волновался. Это волнение было незаметным. Сбивал такое состояние Смолин сразу же после первого вопроса. Но сегодня он медлил с этим вопросом, внимательно всматриваясь в Горовского. Подследственный едва умещался на своем табурете. Из-за его массивного тела и комната казалась меньше. У Горовского была крупная голова, широкие плечи, большие руки, толстые ноги. «Такой мог убить», — подумал Смолин. Его не забыли в школе, где он учился. Как только Смолин спросил у директора, помнит ли он Горовского, тот без промедления ответил: «Этого драчуна-то? Как не помнить?»

Став постарше, Горовской вроде угомонился. После демобилизации из армии женился, но через три года развелся, оставив жене малолетнюю дочь. После развода жил как перекати-поле то с одной, то с другой женщиной. Затем со скандалами расставался с ними.

«С женщин, точнее со взаимоотношений с Тельновой и следует начать допрос», — подумал Смолин.

— Прошлый раз вы, Яков Семенович, были не искренни со мной, — произнес Смолин и пристально посмотрел на допрашиваемого.

— Это с чего вы взяли, гражданин начальник? — встрепенулся Горовской.

— Ну как же, о какой-то рыбалке мне стали рассказывать. Так мужья жен обманывают. Я хотел бы вас призвать к правдивым показаниям.

— Я всегда готов, — с иронией сказал Горовской.

— Давайте вновь вспомним, как вы провели прошлое воскресенье.

— Вы что из меня попугая хотите сделать? — уже раздраженно бросил Горовской.

— Нет. Проверяю вашу готовность говорить правду, — не реагируя на его раздражение, ответил Смолин.

— Ну, хорошо, хорошо, не ездил я на рыбалку. У бабы был. Жена начальника одного. Называть неохота.

— Опять врете и худшим способом. На других людей тень бросаете. Но я вам могу помочь. Это ваша машина? — Смолин вынул из папки одну из фотографий, которые ему передал Сергеев.

Горовской схватил фотографию и стал внимательно рассматривать ее.

— Кто вас познакомил с Кацюбой? — задал вопрос Смолин.

— Раз вы следили за мной, то сами знаете, — растерянно ответил Горовской.

— Я от вас хочу услышать. Отвечайте на вопрос.

— Таисия, — протянул допрашиваемый. — Дней десять назад. Сказала, что есть торговец золотыми монетами. Подешевле может отдать, ибо отошел от дела.

— Почему она это сообщила вам? — быстро последовал новый вопрос.

— Дело у нас общее было.

— Кто знал об этом?

— Никто. Кроме моего отца.

— А Павел Кузьмич Тельнов? Он, что же, ничего не знал о вашем совместном деле?

— Слизняк он. Мы с Таисией не говорили с ним о делах.

— И все-таки он догадывался о ваших незаконных действиях?

— Этого я у него не спрашивал. У меня нет времени в мелочах копаться. Таисия должна была тень на плетень наводить.

— Вы были близки с ней?

— А как же, — не без гордости сказал Горовской. — Я решил, что для дела удобнее. Не будет болтать лишнего.

— И все-таки, — медленно произнес Смолин. Он хотел сказать «вы убили ее», но не решился, — у вас были с ней конфликты?

— Жадновата она была. Все думала, что ей меньшую долю дают. Но мы с отцом честно делились с ней.

— И когда же вы с ней последний раз повздорили?

— В воскресенье утром. Она хотела со мной поехать за монетами. А я не люблю дела при свидетелях делать.

— А вечером она была зверски убита, — констатировал Смолин.

— Об этом я узнал только утром, — угрюмо сказал Горовской.

— Так ли?

— Клянусь так. Сам голову ломаю, кто бы мог это сделать?

— Вот вам лист бумаги. Вот ручка. Напишите три раза «правильно писать и говорить необходимо всем».

— Зачем это?

— Да так, для разнообразия, — Смолин наблюдал, как писал Горовской. После того как тот поставил свою подпись, он спрятал текст в папку. — Ну, и до чего вы доломали голову? Кто же мог убить Тельнову? Не скрою, против вас много улик.