Исцеления не будет. Поэзия земли русской

— Значит, работать с ним надо активнее, главный свидетель все-таки.

В палату Смолин и Скоблев зашли в сопровождении главного врача и двух медицинских сестер. От Смолина не ускользнул тревожный взгляд Тельнова. Точно таким же взглядом он встретил следователя и при их первой встрече.

— Как самочувствие, Павел Кузьмич? — весело спросил Скоблев.

— На поправку пошел, — ответил тот. — Надеюсь, скоро в строй встану. Андрею Емельяновичу спасибо, — кивнул он в сторону главврача, — залатал меня. Значит жить будем долго. Ну, как там дела? Поймали убийц? Как дочь? Вы бы привели ее ко мне. Душа изнылась.

— Хорошо, хорошо, — ответил Смолин, — это исполнимое желание. Родственники вас посещают?

— Нет их здесь, кроме тетки жены. Она согласна взять дочь к себе. И я не против. Два раза товарищи по работе были.

— Не забывают, в общем, вас, — произнес Скоблев.

— Не забывают. Люди у нас на горе отзывчивы.

— Правильное наблюдение, — сказал главврач и, взяв руку Тельнова, нащупал пульс. Через некоторое время он произнес: — Беседуйте, но не переутомляйте больного.

— Павел Кузьмич, — присаживаясь на стул, начал Смолин, — сейчас мы вам покажем кое-какие ценности. Если узнаете то, что принадлежало вашей супруге или вам, пожалуйста, скажите. Вы ведь помните, что носила жена или покупалось для вас.

— Я золото не люблю. Это по жениной части, — ответил Тельнов. — Но ее вещи я знаю.

— Тогда давайте смотреть, — Смолин раскрыл чемоданчик и выложил ювелирные изделия современного производства. Тельнов надел очки и стал пристально рассматривать разложенные украшения. Он то морщил лоб, то поправлял очки, то приглаживал и без того гладко зачесанные волосы. Смолин и Скоблев терпеливо ждали, наблюдая за Тельновым. Девушек-понятых не интересовал больной. Они впервые видели такое множество украшений и были увлечены разглядыванием колец, перстней, сережек, медальонов. Наконец, Тельнов вздохнул и произнес тихо:

— Ну и задали вы мне задачку. Разволновался.

— Отчего же? — спросил Скоблев.

— Никогда не видел близко столько ценностей, — ответил Тельнов. — Чтобы смотреть на них безразлично, надо иметь железные нервы. Такие, как у вас, товарищ Скоблев.

— Спасибо за комплимент. Ну, а если о деле, что скажете по поводу осмотренных ценностей?

— По-моему, здесь нет ничего нашего, — ответил Тельнов. — Где вы взяли столько добра? Неужели поймали убийц?

— Поймать мало, — сказал Смолин. — Надо еще доказать, что убийца есть убийца. Мы еще не исчерпали свои запасы. Придется опять поволновать вас, Павел Кузьмич.

После этих слов Смолин достал вторую часть ювелирных изделий — самоделки. Тельнов опять начал рассматривать золото, потом разочарованно произнес:

— Нет, и здесь ничего нашего нет.

Смолин в душе ругал себя за идею прийти в больницу к Тельнову. Он испытывал чувство какого-то недовольства от процедуры опознания. «Надо продолжать работу с Горовскими, а не к пострадавшему приставать», — думал он. Но все же выложил старинные изделия.

— Вот это наше, — неожиданно оживился Тельнов. Он взял маленький перстень. — Я его купил в Москве в комиссионке. Подарил Тасе, когда мы еще встречались. Вот здесь, видите, зазубринка. Сейчас могу признаться, купить перстень решился потому, что он был среди уцененных изделий. У студентов денег, сами понимаете, кот наплакал, а щегольнуть перед девушкой, которая нравилась, ой, как хотелось.

— Понятно, — сказал Скоблев. — А Таисия Евгеньевна носила этот перстень?

— Что вы, — разочарованно протянул Тельнов, — нет. Вот уже год она носит перстень с бриллиантом. Юношеские подарки и чувства недолговечны.

— У вас в доме часто бывали посторонние? — спросил Смолин, оформляя протокол.

— Конечно, часто, — ответил Тельнов. — Праздники, дни рождения, да и так, без праздников бывали. Таисия Евгеньевна, теперь об этом можно сказать, частной практикой занималась. К ней клиенты приходили на дом.

— Они могли заинтересоваться ее золотом? — спросил Скоблев. — Но не с эстетической стороны, а так, загореться черной завистью?

— Думаю, люди к желтому металлу по-прежнему неравнодушны, — растягивая слова, произнес Тельнов. — Поручиться за жениных клиентов не могу.

— Ну что ж, понятно, — сказал Смолин. — Будем заканчивать. Отдыхайте, Павел Кузьмич.

Он дал подписать протокол допроса Тельнову и, преисполненный желанием активно поработать с Горовскими, попрощавшись, вышел из палаты.

СЕРГЕЕВ не стал испытывать судьбу. Он возвращался домой на электричке. От четырехчасового сидения занемели ноги. Чтобы размяться, до управления он пошел пешком. День был по-летнему жарким. В воздухе носился тополиный пух, пушинки сбивались у обочины в небольшие сугробики, напоминая об ушедшей зиме.