Исцеления не будет. Поэзия земли русской

ТЕЛЕФОННЫЙ разговор со Смолиным был короток. Тот просил приехать в прокуратуру. Прежде чем отправиться к нему, Скоблев позвонил в медицинский институт. Там по его заданию Михаил Сергеев наводил справки о Тельнове. Это тоже могло помочь делу. Да и, кроме того, сослуживцев потерпевшего нужно было проинформировать о случившемся.

Поздоровавшись, Смолин и Скоблев сели друг против друга на стулья, стоящие у видавшего виды письменного стола.

— Ну, Андрей, что хорошего скажешь? — первым начал Смолин.

— За сутки наши физиономии не изменились, — произнес Скоблев, — у тебя по-прежнему большие карие глаза, высокий лоб и классический подбородок. В общем, мог бы рекомендовать тебя современному Родену в качестве натурщика — следователя советской прокуратуры.

— Хорошо тебе живется, даже острить пытаешься. А у меня в голове только дело Тельновых.

— Не забывай, что ты еще не женат, и на жизнь смотри шире. А дело мы раскрутим.

Скоблев достал оранжевую тетрадку, изъятую из сейфа Тельновой, начал рассказывать о своем посещении поликлиники. В это время вошел Сергеев, и Скоблев повторил уже для него несколько относящихся к делу фраз. Старший оперуполномоченный уголовного розыска считал необходимым держать подчиненных в курсе своих дел.

Когда Скоблев закончил, Смолин заключил:

— Перспективно. А что нам Сергеев сообщит?

— У меня ничего особенного нет, — начал Михаил. — Павел Кузьмич Тельнов восьмой год работает в медицинском институте. В прошлом году защитил кандидатскую диссертацию. С личным делом не удалось ознакомиться. Кадровик заболел. К моему уходу курьер, посланный за ключами от сейфа, не вернулся.

— Но ты, надеюсь, все это время из окошка, как красна девица, не выглядывал? — вставил Скоблев.

— Нет конечно. С людьми беседовал. Павел Кузьмич, по мнению моих собеседников, не глуп, не прочь погулять, повеселиться. — После паузы Сергеев добавил: — Он самолюбив и из тех, о ком говорят: себе на уме. Ни в чем предосудительном не замечен, если не считать роман с лаборанткой кафедры. Но с тех пор прошло года три. Полгода назад был юбилей института. Тельнов на торжество пришел с женой.

— Давайте, ребятки, навалимся на связи Тельновой, — сказал Скоблев. — Чувствую, здесь собака зарыта.

— И я так считаю, — проговорил Смолин. — Проверим списочек Тельновой. Это перспективно. Сейчас главное — найти зубного техника, который изготавливал по заказу Тельновой протезы. Этим и займись, Андрей. Сергеев пусть пройдется по списку, потолкует с клиентами Таисии Евгеньевны. Я же сегодня допрошу медсестру, побеседую с директором ЦУМа и, если разрешат врачи, зайду в больницу к Тельнову.

— Я уже справлялся о его здоровье, — сказал Скоблев. — Врачи возражают против бесед с ним. Он пришел в себя, но очень слаб.

— Мне тоже отказали. Но дело не терпит. Павел Кузьмич не только пострадавший. Он и главный свидетель преступления, если не считать его дочь. Вот ее-то мы пока не будем трогать, а он должен нам помочь, — сказал Смолин. — В общем, я поднажал на главврача и получил разрешение после тихого часа встретиться с Тельновым.

— Не стоит преувеличивать значение этой встречи, — начал Сергеев. — Тельнов наверняка запуган и подавлен психически. Ведь он не смог сделать самого святого — защитить свой дом, жену, ребенка.

— В корень смотришь, — поддержал его Скоблев.

— Вопросы есть? — сказал Смолин и посмотрел на часы. — Нет. Тогда до встречи в 18.00. Подведем итоги дня.

Когда работники милиции ушли, Смолин позвонил в поликлинику, а затем в ЦУМ. В ожидании Боковой следователь сел за бумаги. Еще вчера вечером, после осмотра квартиры Тельновых, он написал постановление о возбуждении уголовного дела, подготовил вопросы для экспертов, составил другие документы. А сейчас кроме разработки плана расследования нужно оформить передачу трех уголовных дел, которые он вел, своим коллегам. Прокурор решил сосредоточить силы Смолина на раскрытии убийства. С таким решением следователь был солидарен. Он вообще считал прокурора мудрым человеком и частенько восхищался его проницательностью. Еще нужно позвонить Лене и сказать, что не может пойти в театр. Смолин не сомневался, что Лена поймет его — не до развлечений сейчас.

Закончив оформлять документы, Смолин сунул шариковую ручку в боковой карман пиджака и потянулся к телефону. В это время в кабинет заглянула молодая женщина. «Бокова», — решил Смолин и вышел из-за стола.

— Вызывали? — не входя в кабинет, спросила женщина, с нескрываемым любопытством разглядывая следователя.

— Заходите, заходите, Лилия Петровна, — сказал Смолин тоном гостеприимного хозяина. Он, поздоровавшись, указал на стул, на котором еще недавно сидел Скоблев. — Итак, моя фамилия Смолин, зовут Александр Иванович. Вы, насколько я понимаю, Лилия Петровна Бокова, медсестра стоматологической поликлиники.

— Все правильно, — проговорила Бокова, поправив надетый поверх зеленой кофточки сбившийся кулон. — Стоило ли меня вызывать, если вы все знаете?

— Это необходимо. Мы очень надеемся на вашу помощь. Ведь вы одна из тех, кто постоянно был рядом с Таисией Евгеньевной.