Исцеляющий миры. На расколе миров. Часть 1

Ацель был готов встрять в разговор профессора и его товарищей и перейти к активным действиям, но на крышу «Мерседеса» что-то упало. Дерево, в которое Ацель чуть не врезался, изобиловало проплешинами в кроне и вполне могло позволить себе сбрасывать ветки. По этой причине Ацель не предал смысла тому, что услышал. Однако ветка или то, чем она являлась, стала топтаться и скоблиться наверху, словно силясь сохранить равновесие и не соскользнуть вниз.

— Какого…? — выпалил Ацель.

На переднее стекло автомобиля свесился длинный мохнатый хвост с красным кончиком, за ним следом показался белый живот и целых восемь когтистых лапок с алыми подушечками на пальцах.

— Кропус?

Кропус, как назвал его Ацель, съехал по стеклу на капот, неуклюже раскинув лапы по сторонам, как неумелый фигурист на льду. Ацель вылетел из машины, без раздумий простер руки в чёрных перчатках к инопланетному зверьку и… не поймал его. Поразительно сноровисто для такого нелепого появления, зверёк оттолкнулся от капота, сиганул на голову Ацеля и оттолкнулся уже от нее. Солнцезащитные очки на носу пришельца перекосились, а лоб загорелся от царапин.

— Ах, ты, гадкий!.. — Ацель скрипнул зубами, разворачиваясь туда, куда побежал кропус. А бежал тот к дому профессора. Одним прыжком преодолев двухметровую высоту, зверёк потоптался на заборе, щеря в улыбке мелкие зубы. Были ли это мило? Или пугающе? Ответ субъективен. Ацель же просто был зол.

— Вздумал дразнить меня, а? — Он взгромоздился на забор и, набив синяков, повалился на аккуратно подстриженный газон. Это был его худший прыжок и худшее приземление из всех — по его собственным меркам. Он мог бы перемахнуть высоту и побольше, будь у него минута-другая для подготовки. Человеческая форма такая скучная!

Кропус, тем временем, уже сверкал пятками прочь. Ацель привык преодолевать трудности. Синяки и ссадины его не замедлили ни на секунду. Он подготовил дротик со снотворным и стрельнул им в пушистый зад кропуса, но зад этот вильнул в бок, и дротик вонзился в кипарис.

Заметать следы не было времени, поэтому Ацель побежал дальше. Когти кропуса — маленькие и очень острые — позволяли зверьку цепляться за малейшие неровности в поверхностях. Быстро орудуя четырьмя парами лап, он взбирался по отвесной стене вверх к приоткрытому окну также естественно, как это бы сделала белка. Ацелю ничего не оставалось, кроме как последовать за ним по трубе дымохода.

Локтем распахнув окно, Ацель ввалился на кухню второго этажа. Фиалка, которую он задел в процессе, полетела вниз с подоконника.

— Было близко, — выдохнул он, словив горшок одной рукой. — Удивительно огромный дом для одинокого старика…

Пришелец даже не думал, что кому-то может повезти жить в таких хоромах. Сам Ацель вёл кочевой образ жизни, он мог пожить месяц на одной планете, затем перебраться на другую. Периодически его хватали рейнджеры и запирали в космической тюрьме, но каждый раз он умудрялся сбежать.

Кухня делила пространство со столовой, и всё здесь было аккуратным и уютным, но каким-то заброшенным. Пыль томилась на всех поверхностях, будто выжидая прихода гостей, настенные часы встали на половине одиннадцатого, а снежно-белый потолок очерняла муха.

Пока пришелец оценивал убранство кухни, кропус оценивал содержимое подвесных шкафчиков. Зверек недовольно попискивал, надгрызая картонный уголок упаковки готового завтрака с просроченным сроком годности. Двумя лапами он балансировал на краю, остальными шестью — хаотично вскрывал створки, вышвыривая с полок все, что ему не нравилось на запах и вкус.

Ацель же точил зубы, выплясывая глупый танец в попытках поймать предметы, которые могли наделать шума. Одновременно он слушал, о чем толкуют профессор Нортон, Габриэль Феннис и её странноватый дружок.

Кропус неистовствовал от голода. Когда Ацель вновь попробовал его атаковать, тот запищал так яростно, что у пришельца завяли уши.

— Следи за языком! — зашипел в отместку пришелец.

Кропус извиняться не стал. Он спрыгнул на столешницу и огрел Ацеля тарелкой.

Вторую тарелку пришелец кое-как уловчился словить.

— Нет, не трогай кружку!

Но кружка уже пикировала к нему, занимая вторую руку.

Кропус улыбнулся.

— Не смей, мерзкий шерстяной паразит! — отчеканил Ацель.

Кропус растянул улыбку ещё шире:

— Ки-ки!

— Я должен посадить тебя обратно в клетку, понимаешь? Ничего личного, но мне тоже нужно выживать, ты тут не один, кто ненавидит чувство голода!

Кропус показал Ацелю язык, вооружившись сразу восьмью элементами посуды — по одному на лапу. Чашки, тарелки и столовые приборы загромыхали настолько громко, насколько может греметь бьющаяся посуда, гневно брошенная об стенку.

Ацель перевернул стул и защитился им как щитом. Вилки отрикошетили и рассыпались на пол, а нож звучно воткнулся в деревянную сидушку.

«Что это бы было?» — в ухе Ацеля звучал тревожный голос Габриэль.

«Я, пожалуй, пойду взгляну».

«Наверное, что-то упало! Такое бывает. Может быть, кот пробрался в дом?..»