Исцеляющий миры. На расколе миров. Часть 1

Ацель заметался по столовой в диллеме — догнать кропуса или встретиться лицом к лицу с тем, кто вполне себе мог оказаться агентом. Но что если агент при оружии?

По природе своей Ацель был трусоват. Не всегда, но, порой, когда дело касалось «Теора», на него это находило.

Попаниковав, пришелец нагнал кропуса, который разворотил гардеробную и уже втискивал свой тощий вертлявый зад в проём под дверью. Не долго думая, Ацель тоже зашёл в комнату. Это была детская скромных размеров с разобранной постелью и старомодными детскими обоями с облачками и солнышками. Кропус раскачивался на розовато-золотистой люстре в виде тюльпана, неприятельски щуря глаза на Ацеля.

— Слезай оттуда, сейчас же! — приказал пришелец шёпотом.

Кропус издал что-то вроде высокомерно «ха», и, как следует раскачавшись, скаканул на кровать. Люстра оторвалась и едва не прибила Ацеля.

— Кто здесь?

Это был Адам. Он стоял прямо за дверью и готовился войти.

Забыв как дышать, Ацель переступал через осколки люстры. Он налег на дверь плечом, стараясь не производить ни звука. Дротик съехал из рукава пальто прямо ему в ладонь. Сковырнув микроскопический колпачок на игле, Ацель встал наизготовку.

Кропус же вздумал поиздеваться над своим похитителем и зарядил пищать и носиться по комнате, как оголтелый. Пару раз он оцарапал Ацеля за ворот пальто, будто намереваясь вывести из себя.

Но пришелец стерпел все издевательства. Он заметил задвижку как раз в тот момент, когда Адам схватился за дверную ручку снаружи.

Ацель выдохнул застоявшийся в лёгких воздух, но полностью расслабиться не успел.

Первый этаж огласили крики, а динамик подслушивающего устройства в ухе пришельца загудел так мерзко, что его пришлось извлечь. Когда Ацель отошёл от звуковой волны, на минуту лишившей его контроля ситуации, о присутствии кропуса в комнате больше ничего не говорило.

Ацель осторожно вышел за дверь, чтобы посмотреть, что произошло. Он сел возле стены, от которой начиналась лестница, и заглянул через перила. Увиденное, не укладывалось в голове. Профессор Нортон обратился монстром, и это никоим образом не входило в планы Ацеля.

Прильнув стене, Ацель бледнел с каждым ударом сердца. Голова профессора на длинной шее мелькала около лестницы.

— О, Онгэ, я опять облажался…

Глава 11. Удача

Вернёмся ненадолго в 13 июня. Этим числом, если помнит читатель, знаменуется начало нашей повести о Великой Утренней Случайности.

В ту ночь небо было застлано рваными слоями пурпурных туч, пламенно-оранжевая луна сочилась светом на улицы Лондона. Жители планеты Земля давно уже спали, и лишь немногие уповали на волшебное явление природы. Но одна человеческая душа точно видела это небо…

От долгого хождения её сбитые в мозоли ноги кровоточили в ссадинах и порезах. Мерно и с перерывами, они ступали по сырому асфальту. От каждого прикосновения босой стопой к холодной земле тело распирала дрожь, такая дрожь, от которой стынет кровь, свербят нервы и стучат зубы. Девочка продрогла до самых кончиков пальцев, но в висках по-прежнему стреляла жгучая боль.

Ей скоро могло исполниться четырнадцать лет, и было бы несправедливо потерять жизнь так, в плену уличного смрада и одиночества. Но всё шло именно к этому. Все своё существование она посвятила выживанию. Она воровала деньги, собирала с мусорок одежду, унижалась ради пенсов, чтобы накопить на буханку хлеба. Пока кто-то искал в жизни смыслы и гнался за счастьем, она была рада найти сухой пятачок земли и что-нибудь, из чего можно соорудить укрытие. Переждать ночь и непогоду, отвоевать крохи еды — было для неё апогеем жизни.

Девочку звали Сьюзи. Фамилию никто уже не помнил. Даже она сама. Она была такая же, как Безымянный Бездомный Кот, но в отличие от того — совсем не умела мечтать.

Больные легкие жёг мучительный кашель. В одном из приступов девочка распласталась на тротуаре под уличным фонарём. Делая последние в жизни вздохи, она чувствовала щекой шероховатую поверхность асфальта, горьковатый привкус грязи на губах.

Перевалившись на спину, она увидела, как грозное небо падает на нее, созерцая единственным оком — светлым, таинственным, но таким безразличным. Быть может, через Луну за ней сейчас кто-то наблюдает?

— Господь, это ты? — Девочка разомкнула слипшиеся от сухости губы в надежде получить ответ. Но Небо молчало, а луна на миг скрылась за тучей, злорадно подмигнув.

Девочка вынудила свои костлявые ноги дать ей опору, чтобы выйти из лунного света.

«Спасибо тебе, тело. Ты сделало все, что могло», — подумала она, забредя в какую-то мрачную улочку, где её настигла неодолимая слабость. В этот момент чья-то твердая рука удержала ее; девочка прогнулась в коленях, но не упала.

— Что с тобой? — бесчувственно спросил мужской голос.

— Ничего особенного, просто умираю… — ответила та, усмехнувшись сказанной глупости.

— Отлично. Хочешь я сыграю тебе на скрипке напоследок?

Девочка не могла разглядеть лицо человека, потому что свет в ее глазах почти померк:

— У меня больше нет планов на эту жизнь, поэтому — почему бы и нет… — решила Сьюзи.