Исцелить сердце дракона

Возвращаться в знакомый коридор и подходить к огромной железной двери, сверкавшей письменами охранных заклинаний, было немного страшновато. В голове блуждали резонные вопросы — не найду ли я сегодня там что-то похуже? Труп, запрятанный шкафу, или несколько трупов и все они непременно будут горничными? Над последним предположения тихонько посмеялась.

Знакомая дверь бесшумно отварилась, впуская в полумрак, что царил в апартаментах, как подумалось со вчерашнего вечера. Сумеречная тишина, окутала меня плотным покрывалом, давая повод усомниться, что в комнате вообще кто-то ночевал (и жил тоже). Решив, что об этом подумаю после, я бегло окинула взором гостиную с балконом, засыпанным свежей порцией плюща, осторожно заглянула в спальню и, убедившись, что совершенно одна, взялась за уборку:

— Места свои уже знаете, — обратилась к щеткам, ведрам и совкам, — за работу.

Поглядывая за тем, как продвигается чистка ковров и мягких бархатных обивок, я, опираясь на швабру, медленно заскользила к плинтусам.

Шаг. Диван и кресла проплывают мимо алыми кораблями. Шаг. Стеклянный столик с танцующей на нем щеткой остается за спиной. Шаг. Я упираюсь плечом в прохладу шероховатой стены. Если за мной тайком наблюдают (такую возможность тоже не могу исключить), вряд ли вычислят, в моих действиях строго определенную логику.

Ну, прибирается горничная, крутясь по покоям, что особенного?

Приставила швабру к бортику камина, плавно опустилась на колени, отогнула ковер и… испытала острое разочарование. Затертая кровавая лужа испарилась — паркет сиял как новенький, будто уложенный меньше суток назад. На всякий случай поскребла его ногтем, нахмуриваясь. Уж не померещилось ли мне вчера место преступления?

Через секунду убедилась, что нет. Носа коснулся едва уловимый химический запах. Очень резкий, металлический, заборный, с характерными нотками миндаля. Припав лицом к паркету и понюхав его, передернулась от понимания, что до параноика мне пока далеко. Совсем недавно, возможно этой ночью, пол затирали специальными реагентами, как думается, растворяющими следы крови.

Резко разогнулась, толкнула отогнутый край ковра балеткой и вместе со шваброй отбежала к балкону.

Взор нервно забегал по гобеленам, укрытым темнотой, с которых глядели незнакомцы, запечатленные в пылу битв или во время таинств молебнов. Подозревала, что за мной в тихую наблюдают, но до последнего не хотела в это верить. Что ж, больше доказательств не потребуется.

— Мы закончили, — громко позвала инвентарь в тележку, обводя полутьму разбавленную рассветными лучами, медленно карабкающегося из-за горизонта солнца.

— Уходим, — поманила уже готовую к выходу тележку. — Скорее.

Через пять минут я покинула опасную комнату, предварительно задув три горящие в разных углах гостиной свечи. Дверь за спиной захлопнулась, неприятно резанув по ушам. Мириам не появилась. Хоть что-то хорошее. 

* * * 

Я спустилась на нижний этаж и, распрощавшись с тележкой на углу, ведущему к комнатам горничных, пошла на далекие голоса, доносившиеся из кухни. В своем мире по утрам не могла запихнуть в себя и крохотного сырного сандвича, максимум пила крепкий кофе для бодрости, но сейчас почувствовала острую потребность немного поесть. Часом не зелье выпитое натощак так на меня повлияло?

В кухне было малолюдно. Повариха копошилась у очагов на пару с молодой помощницей, гремевшей пустыми котлами; за столами молча завтракали несколько горничных и четверо немолодых мужчин, судя по специфической одежде и убойному запаху — конюхи и стремянные.

Захваченная мыслями о комнате, крови и таинственных уборщиках эту кровь смывших, я положила на тарелку еды, заторопилась присесть и тут столкнулась с возникшей за спиной горничной.

— Шанна? — Я вгляделась в темное синеватое лицо. Надо же, вчера она не показалась мне настолько высокой.

Смуглолицая прошла к очагам и только от них бросила:

— Не так громко, Ева. Привлекаешь внимание.

Оглядела устремившихся в нашу сторону зевак и прикусила язык. Через секунду любопытство на лицах смотрящих сменилось испугом и они поспешили уткнуться в тарелки, еще громче забряцав ложками. Ой, забыла, что общаться в открытую в поместье как бы запрещено.

Шанна кивком позвала за дальний стол у большого полукруглого окна. Утреннее солнце втекало сквозь раму золотистыми лучами и отбрасывало на столешницу длинные белые полосы.

Мы сели на расстоянии вытянутой руки и, зачерпнув ароматного пюре, я покосилась на беловолосую, уже думая начать беседу. Но она прервала:

— Не смотри. Делай вид, что завтракаешь.

Ткнулась в тарелку, непроизвольно улыбаясь глупым правилам. Что случится, если горничные поболтают за обедом и ужином? В конце концом, мы же не заговор за спиной владельца плетём, а просто делимся девичьими секретами. К примеру, на этого лорда Кассиана мне глубоко наплевать. Шанне, по моему, тоже.

— Как работа? — Начала она, отставляя чашку.

— Сложно сказать, всего день прошел, — а чувство такое, будто провела тут неделю.

— Время в Империи течет иначе, чем в иных мирах. Медленнее.

— Насколько?