Иствикские ведьмы

– Вам нужно еще поработать над этим, – сказала Джейн. – А вообще ваше положение лучше моего. Вы не скомпрометировали себя так, как я. Для меня не существует никого, кроме Ван Хорна.

– А я думала, что ты встречаешься с Бобом Осгудом, – сказала Александра. – Помнишь, ты сама говорила.

– Я говорила только, что даю его дочери Деборе уроки игры на фортепьяно, – сухо ответила Джейн.

Сьюки засмеялась:

– Ты бы видела, какой у тебя сейчас спесивый вид. Как у Дженни, когда она назвала нас грубыми.

– А разве она им не помыкает? – холодно спросила Александра. – Я поняла, что они поженились, как только она вошла в комнату. И он выглядел совсем другим, каким-то… остепенившимся. Это было печальное зрелище.

– Нас предают, дорогая, – обратилась Сьюки к Джейн. – Но нам ведь ничего не остается, только презирать их и быть самими собой. По моему мнению, сейчас нам будет даже лучше. Я чувствую, что стала гораздо ближе вам обеим. А все эти острые закуски, что готовил Фидель, плохо сказывались на моем желудке.

– И все же что мы можем сделать? – задала Джейн риторический вопрос. Ее черные волосы с пробором посередине упали на глаза, изменив лицо, и она быстрым движением откинула их назад. – Само собой разумеется, мы можем ее hex [58].

Это слово, как падучая звезда, неожиданно прочертившая небо, было встречено молчанием.

– Ты сама можешь колдовать, если так жаждешь, – наконец произнесла Александра. – Мы тебе не нужны.

– Нужны. Нужны все трое. Это должно быть не малое колдовство, когда на неделю высыпает крапивница и болит голова.

Помолчав, Сьюки спросила:

– А что еще у нее будет?

Тонкие губы Джейн плотно сжались, произнося страшное слово, латинское слово, обозначающее «рак».

– Помните, на последнем вечере, она ясно сказала, что ее беспокоит. Когда человек так боится, достаточно крошечного психомеханического толчка, чтобы опасения воплотились в реальности.

– Ой, бедняжка, – невольно воскликнула Александра, сама испытывая похожий страх.

– Никакая она не бедняжка, – ответствовала Джейн. – Она, – на ее худом лице появилось надменное выражение, – миссис Даррил Ван Хорн.

После паузы Сьюки спросила:

– А как это подействует?

– Подействует непосредственно. Александра слепит ее восковую фигурку, а мы воткнем в нее булавки под нашим энергетическим конусом.

– Почему я должна ее лепить? – спросила Александра.

– Очень просто, моя дорогая. Ведь ты скульптор, а не мы. И ты все еще в контакте с высшими силами. Последнее время мои заклинания действуют только под углом до сорока пяти градусов. Я пыталась убить любимую кошку Греты Нефф шесть месяцев назад, когда еще встречалась с Реем, и он как-то обмолвился, что в их доме погибли все грызуны. Это вместо кошки! От стен смердело несколько месяцев, а кошка была до отвращения здорова.

– Джейн, неужели тебе никогда не бывает страшно? – задумчиво произнесла Александра.

– Нет, с тех самых пор, как я приняла себя такой, какая я есть. Довольно хорошая виолончелистка, ужасная мать и беспокойная шлюха.

Обе женщины решительно запротестовали против последнего определения, но Джейн была непреклонна:

– У меня довольно хорошая голова, но, когда мужчина на мне и во мне, меня охватывает возмущение.

– Просто попытайся представить, что это твоя собственная рука, – предложила Сьюки. – Иногда я так и делаю.

– Или думай, что ты трахаешь его, – сказала Александра. – Что он как раз то, чем ты забавляешься сейчас.

– Слишком поздно. Я себе нравлюсь такая, как есть. Если бы я была счастливее, я не работала бы так плодотворно. Теперь послушайте. Вот что я сделала для начала. Когда Даррил раздавал марципановые фигурки, я откусила голову той, что изображала Дженни, но не проглотила, мне удалось ее выплюнуть в носовой платок. Вот.

Она подошла к музыкальному табурету, подняла крышку, вынула скомканный носовой платок и со злорадством развернула его у них перед глазами.

Маленькая гладкая засахаренная головка, обсосанная за несколько секунд во рту у Джейн, была похожа на круглое личико Дженни – размытые голубые глазки с неподвижным взглядом, красивые белокурые волосы гладко лежат на голове, как приклеенные, некоторая безучастность выражения, иногда выражающая непокорность и вызов и вызывающая, да, вызывающая раздражение.

– Хорошо, – сказала Александра. – Но нужно что-нибудь более интимное. Лучше всего кровь. В старых рецептах упоминается sang de menstrues [59]. И, конечно, волосы. Срезанные ногти.

– Пуповина, – вступила в разговор Сьюки, ее развезло от двух бокалов бурбона.

– Экскременты, – торжественно продолжала Александра, – хотя мы не в Африке и не в Китае, здесь их трудно найти.

– Продолжайте. Не уходите! – сказала Джейн и вышла из комнаты.

Сьюки смеялась:

– Мне стоит написать рассказ «Смывной туалет и конец колдовства» для «Джорнал баллетин» в Провиденсе. Они говорили, что я могу писать для них статьи как независимый журналист, если мне захочется вернуться к своей профессии. – Она скинула туфли и, скрестив ноги, села на ядовито-зеленый диван, привалившись к спинке.