Иствикские ведьмы

Официантка с варикозными ногами, открытыми до середины бедра, принесла Ван Хорну очищенных креветок на треугольниках хлебного мякиша, а Сьюки цыпленка «а ля кинг»: нарезанное кубиками белое мясо с ломтиками грибов в сметанном соусе, запеченное на раковине с гребешком и похожее на слоеный пирожок. Она также принесла ему «Кровавую Мэри», а ей сухое шабли, бледнее лимонада, потому что Сьюки нужно было возвращаться в редакцию, чтобы напечатать последнюю статью о сложностях бюджета в Отделе шоссейных дорог Иствика в связи с приближением зимних снегопадов. Этим летом Портовая улица была разбита приезжающими туристами и тяжелыми грузовиками, железобетонные плиты над дренажными канавами у супермаркета разрушились, и во время прилива через выбоины был виден водяной поток.

– Итак, вы считаете Фелисию злой, – между прочим продолжил обсуждение Ван Хорн.

– Я не сказала бы злой, точнее… да, злой… Она, правда, злая. В чем-то похожа на Эда, вся в делах и не уважает окружающих. Бедный Клайд опускается у нее на глазах, а она названивает по поводу петиции с требованием восстановить школьную форму. Пиджаки и галстуки для мальчиков и ничего, кроме юбок, для девочек; запретить джинсы и брюки в обтяжку. Она вынудила продавца в газетном киоске спрятать «Плейбой» под прилавок, а когда увидела в одном фотоежегоднике девицу с мужчиной – фотомодели на каком-то Карибском пляже – с телами, сверкающими на солнце сквозь фотофильтр «полароида», с ней чуть не случился припадок. Она хочет упечь в тюрьму бедного Ганса Стивенса за то, что у него на полке был этот журнал, поставщики привезли, его не спросив. Она хочет вас засадить в тюрьму за то же самое, за неправомочное использование земли. Будь ее воля, она бы всех засадила в тюрьму, а ее собственный муж давно в тюрьме.

– Ну, – улыбнулся Ван Хорн, его красные губы еще больше покраснели от томатного сока «Кровавой Мэри». – А вы хотите освободить его досрочно.

– Не совсем так, я к нему привязана, – призналась Сьюки, вдруг чуть не расплакавшись, – эта привязанность такая бессмысленная и глупая. Он так благодарен просто… за эту малость.

– Если внимание исходит от вас, то малость – это очень много, – галантно сказал Ван Хорн. – Вы победительница, тигрица.

– Да нет, – запротестовала Сьюки. – Люди напридумывали о рыжих, считают, что о нас можно спички зажигать, а на самом деле мы справедливые, и хотя я многим кажусь суетливой, я, знаете ли, пытаюсь выглядеть умной, по крайней мере, по меркам Иствика. О себе же я думаю, что у меня реально нет ничего – власти, загадочности, женственности – того, что есть у Александры или даже у Джейн, по-своему несколько тяжеловесной, вы понимаете, что я имею в виду?

Сьюки знала за собой эту потребность говорить с мужчинами о двух ведьмах, искала возможность, беседуя, вызывать всех троих, заключить их тройственное тело в энергетический конус. То был кратчайший путь к когда-то живой матери, ее собственной матери, – маленькой, похожей на птицу женщине, напоминавшей, подумать только, Фелисию Гэбриел и, как и она, одержимой общественной деятельностью. Ее или вечно не было дома, или она названивала кому-то из своего прихода, или из комиссии, или из правления. Она всегда приводила домой сирот или беженцев, в те годы потерявшихся корейских детей, а потом оставляла их Сьюки и ее братьям в большом кирпичном доме с двором, спускавшимся к озеру.

Другие мужчины, Сьюки это чувствовала, были против, когда ее мысли и слова стремились к шабашу ведьм, злому и утешительному, но не Ван Хорн. Так или иначе, ему это нравилось, своей неизменной добротой он был похож на женщину, внешне оставаясь ужасно мужественным (когда он трахал, было больно).

– Они уродки, – просто сказал он. – У них нет таких отличных грудок.

– Разве я не права? – спросила она, чувствуя, что Ван Хорну можно сказать все, бросить любой свой кусочек в этот клокочущий темный котел. – Насчет Клайда. Во всех книгах пишут, что никогда не стоит связываться с работодателями – потом потеряешь работу, а Клайд так отчаянно несчастен. И в этом есть что-то опасное. Белки глаз у него желтые, почему?

– Белки этих глазных яблок уже мариновались, когда ты еще играла с куклой Барби, – усмехнулся Ван Хорн. – Гуляй с ним, девочка, но будь осторожна на пути греха. Здесь мы не боремся в открытую, мы просто играем в азартные игры.

Подумав, что, если продолжать разговор в том же духе, ее отношения с Клайдом станут принадлежать Даррилу в той же степени, что и ей, Сьюки переменила тему. Остальное время за обедом Ван Хорн рассказывал о себе, о надежде найти лазейки, чтобы обойти второй закон термодинамики.