Иствикские ведьмы

– Леди еще убирается в лаборатории, – сказала Ребекка. – Она так трудится, что я беспокоюсь за ее здоровье.

– Как там идут дела? – спросила Сьюки у Даррила. – Когда я смогу покрасить крышу киловаттами? Люди до сих пор останавливают меня на улице и спрашивают об этом, потому что я писала о вас статью.

– Да, – проворчал он, подобно чревовещателю, голос исходил из какого-то колодца рядом с его головой, – и те старые дураки, которым ты продала старый хлам Гэбриела, ругают мою идею, как я слышал. Пошли они на х… Они смеялись над Леонардо. Они смеялись над парнем, изобретшим застежку-молнию, дьявол, как там его звали? Он один из невоспетых гениев изобретательства. Впрочем, я задавался вопросом, не окажутся ли микроорганизмы нужным способом достижения цели? Нужно использовать механизм, который всегда под рукой и самовоспроизводится. Биотехнология: знаете, кто впереди в технологии добычи природного газа? Китайцы, представляете себе?

– А не можем ли мы использовать меньше электричества? – спросила Сьюки, по привычке беря интервью. – И больше прилагать собственных сил? Ведь никому не нужен, например, разделочный электронож.

– Нужен, если он есть у вашего соседа, – сказал Ван Хорн. – А потом вам понадобится еще один, чтобы заменить первый. И еще один. И еще. Фидель! Deseo beber! [51]

Слуга в пижаме цвета хаки, жалкой, бесформенной да еще и с намеком на военную угрозу, принес напитки и блюдо с huevos picantes [52] и пальмовыми ядрами. В отсутствие Дженни, что удивительно, беседа тянулась медленно, они успели привыкнуть к ней, как привыкают к тому, перед кем можно хвастаться, кого можно развлекать, шокировать и наставлять. Им не хватало ее молчания и широко распахнутых глаз. Александра, в надежде, что искусство, любое искусство, сможет остановить непрерывное истечение меланхолии, двигалась между гигантских гамбургеров и керамических мишеней для дротиков, как будто никогда раньше их не видела; она и в самом деле видела не все. На четырехфутовом постаменте из черной крашеной фанеры, под прозрачным колоколом покоилась иронически-реалистическая копия – трехмерный Уэйн Тибо – белый глазированный свадебный торт. Тем не менее, вместо привычных жениха и невесты на самом верху стояли две обнаженные фигуры, женская розовая, белокурая и округлая, и черноволосая мужская более темного оттенка розового, но с мертвенно-белым полуэрегированным пенисом длиной в сантиметр. Александру интересовало, что за материал использовался для этого сооружения: торту не хватало литой бронзы, а также покрытия из обливной керамики. Она решила, что это акриловый гипс. Никто, кроме Ребекки, несущей тарелку маленьких крабов, фаршированных пастой хихи, не мог ее видеть, и Александра подняла колокол и дотронулась до глазированного края. Нежный кусочек его отломился под ее пальцем. Она взяла палец в рот. Сладко. Он был действительно покрыт глазурью, настоящий торт, и свежий.

Даррил, широко и размашисто жестикулируя, обрисовывал Сьюки и Джейн другой подход к вопросам энергетики.

– Геотермальная энергетика, если вырыть шахту. А почему, черт возьми, нет? В Альпах каждый день роют туннели тридцатикилометровой длины – единственная проблема, чтобы не сгорел трансформатор. Металл будет плавиться, как оловянные солдатики на Венере. А знаете, каков ответ? Он невероятно прост. Камень. Нужно делать все машины, все приводы и газотурбины из камня. Это возможно! Можно резать гранит так же хорошо, как фрезеровать сталь. Можно отливать пружины из цемента, представляете? Все происходит на уровне элементарных частиц. И в металле так же, как в кремне, когда наступил бронзовый век.

Другое творение, которое Александра раньше не замечала, было блестящей обнаженной женщиной-манекеном без обычно матовой кожи и подвижных конечностей на шарнирах, произведение Кайенхольца, обладавшее присущей этому мастеру резкостью, но привлекательное и незначительно отличающееся по манере от Тома Вессельмана. Женщина нагнулась как будто для того, чтобы ее трахнули сзади, с лицом бессмысленным и ласковым и спиной достаточно ровной, чтобы служить столешницей. Ложбина ее позвоночника была прямой, как желоб для стока крови на колоде мясника. Ягодицы напоминали два белых мотоциклетных шлема, соединенных воедино. Статуя взволновала Александру богохульным упрощением ее собственных женских форм. Она взяла еще один бокал «Маргариты» с подноса Фиделя, добавила соли (это миф и абсурдная клевета, что ведьмы терпеть не могут соль; селитра и жир из печени трески, которые ассоциируются с христианской добродетелью, вот чего они не выносят) и подошла к хозяину.

– Я что-то сегодня возбуждена, и в то же время мне немного грустно, – сказала она. – Хочу принять ванну, выкурить свой джойнт и ехать домой. Я поклялась няне, что вернусь в половине одиннадцатого. Это была пятая девушка, которую я пыталась нанять, и я слышала, как мать кричала на нее во дворе. Родители не хотят, чтобы их дети приближались к нам.