Итак, история… (О писательском ремесле)

Ваш сыщик с трудом понимает, что ему говорят, теряет улики, по недомыслию сливает информацию злодеям… В общем, анти-Холмс. Отлично, издевайтесь над вашим недотепой, как хотите, только с одним условием – в конце читатель должен узнать, кто преступник.

Неожиданная развязка и обман ожиданий – это совершенно разные вещи.

Если скульптор хочет создать оригинальное произведение, то ему для этого недостаточно взять Давида Микеланджело и поставить вверх ногами. А художнику – сделать негатив «Подсолнухов» Ван Гога.

Так же и нам не стоит выворачивать наизнанку великие литературные произведения в поисках новых смыслов.

Как писал Р. Макки в «Истории на миллион долларов»: «Осторожные неопытные авторы подчиняются правилам. Малообразованные бунтари их нарушают. Мастера совершенствуют форму».

Текст в профиль

Следующий раздел начну цитатой из этой же книги: «Если талантливые люди пишут плохо, на это есть две причины: или они ослеплены идеей, которую, как им кажется, они должны обосновать, или ими управляют эмоции, и они хотят их выразить. Когда талантливые люди пишут хорошо, то причина всего одна: ими движет желание вызвать эмоциональную реакцию зрителей».

Подтверждаю это высказывание Р. Макки. Не уверена, что меня можно назвать талантливым человеком, но все свои откровенно плохие тексты я написала, будучи под влиянием идеи или во власти эмоций.

Выше я уже говорила о необходимости писать на холодную голову, но это настолько важно, что упомяну об этом еще разок.

Итак, идея. Писатель вы или нет, но чтобы стать адептом какой-то доктрины, не худо бы прежде взвесить все за и против. Осознанный и грамотный выбор называется убеждениями, без которых жизнь человека не полна, но слепое поклонение идее существенно обедняет, выхолащивает существование личности. Точно то же самое происходит и с литературным произведением. Оно становится однобоким, и не отражает жизнь во всей ее полноте. Когда-то папа рассказал мне такой анекдот: «Жил-был на свете король. Он был крив на один глаз и хром на одну ногу. Однажды он призвал к себе художника и попросил написать свой портрет. Художник изобразил его с обеими здоровыми ногами и глазами. «Но это же лакировка действительности!» – воскликнул король и приказал отрубить художнику голову. Так родился и умер романтизм. Он призвал другого художника и тот, памятуя об участи предшественника, нарисовал короля как есть: с хромой ногой и кривым глазом. «Но это бесстыдная клевета!» – воскликнул король и приказал отрубить голову и этому художнику. Так родился и умер реализм. Третий художник долго думал и наконец изобразил короля в профиль, сидящим верхом на коне. Хромой ноги и кривого глаза было не видно. Король пришел в восторг от своего портрета и богато наградил художника. Так родился, живет и процветает социалистический реализм».

С тех пор прошло много лет, соцреализм тоже давно умер, но суть осталась – если мы будем ослеплены идеей, то и тексты у нас будут получаться в профиль. И тут не так уж важно, больной профиль мы рисуем, или здоровый.

А самое плохое, чему мы имеем множество примеров из советской литературы, это если мы не ослеплены не идеей, а гонораром, который предвкушаем получить за пропаганду этой идеи. Тут сразу готовимся к мертворожденному.

Не так давно я писала повесть «Врачебная ошибка». Мое глубокое убеждение, основанное на четверти века работы в экстренной хирургии, состоит в том, что врача за ошибки карать нельзя. Надо уметь отличать ошибки от халатности, за второе наказывать, а первое анализировать и прорабатывать врачебным сообществом. Ну и если доктор часто ошибается, то порекомендовать ему что-то поменять в своей жизни, например, род деятельности. Как сказал в свое время Гиппократ: «Жизнь коротка, наука длинна, случай шаток, опыт обманчив, суждение затруднительно», поэтому, как ни горько это сознавать, а нет врача, который ни разу в жизни не ошибся бы. В крупных клиниках риск ошибки снижается консилиумами, а в отдаленных районах что делать?

Но с другой стороны, цена врачебной ошибки – жизнь. И жертве разве интересно знать, что да почему? Поэтому я писала с точки зрения пострадавших от ошибки, надеясь, что если они поймут, что наказание врача не сделает никому лучше, то это поймет и читатель, а если герои так и не согласятся, то, может быть, мои убеждения ошибочны.

Пишите от противного, хотя бы из чисто практических соображений: когда вы попривыкнете на темной стороне, то ваш писательский глаз разглядит больше явлений и предметов, чем если вы только изредка станете оглядываться на тьму.

Недавно я прочитала, отчего канонической деталью костюма пирата является черная повязка на глаз. Оказывается, они носили ее не для того, чтобы замаскировать увечье, а с совершенно практической целью. Черная повязка закрывала глаз, чтобы он привык к темноте. Спускаясь в трюм, пираты поднимали повязку, и затемненный глаз видел предметы в отсутствии освещения. Таким образом, пирату не нужно было тратить несколько драгоценных секунд на адаптацию зрения.