Итальянец

После безуспешного визита к настоятельнице Вивальди ничего не оставалось, как только обратиться к abate¹ в надежде опереться на его влияние, а то и на власть, дабы склонить аббатису к уступчивости. Отличавшие аббата кротость и мягкость манер не придавали ему того совершенства, которого ждут от их обладателя, ибо сочетались со слабодушием. Упомянутые качества сходили за добродетели в час веселья, но отнюдь не в годину испытаний, когда они делали аббата игрушкой его же пристрастий. Итак, будучи прямой противоположностью недоброй и вспыльчивой аббатисы, аббат не уступал ей в себялюбии и зачастую, не пытаясь противостоять злу, становился его невольным пособником. Леность и робость, вытекающая из неспособности к ясному пониманию, делали его бессильным; поступки его направляла не мудрость, но осмотрительность; он столь опасался показаться неправым, что редко бывал прав.

Осторожным доводам Вивальди, его горячим мольбам употребить для освобождения Эллены власть настоятель внимал терпеливо; он признал серьезность положения, уверил, что озабочен разладом в семействе Вивальди, и в заключение наотрез отказался предпринять какие бы то ни было шаги в столь деликатном деле. Синьора ди Розальба, сказал он, является подопечной аббатисы, а в вопросах, находящихся в ведении аббатисы, он не вправе требовать у нее отчета. Вивальди продолжал свои мольбы, настаивая на том, чтобы аббат, если уж он не располагает нужной властью, чтобы вернуть домой насильственно увезенную и безвинно ввергнутую в узилище девушку, сделался бы, по крайней мере, ее заступником и ходатаем.

— Но и то, о чем вы сейчас просите, — отвечал аббат, — выходит за пределы моих полномочий, а я взял себе за правило не вторгаться в область юрисдикции других лиц.

— И вы, святой отец, способны равнодушно взирать на то, как у вас на глазах вершится вопиющее беззаконие? Не ступить ни шагу, видя, как приносится в жертву невинность?

— Повторяю, в области юрисдикции других лиц мой удел — повиноваться и лишь в своей собственной — повелевать.

— Что же, власть и правота — нерасторжимы? Добродетель в том, чтобы слепо повиноваться преступным распоряжениям? Но мир ждет твердости, деятельной твердости от тех, кто, как вы, стоит перед выбором: утвердить несправедливость своим согласием или предупредить ее своим сопротивлением. Пусть ваше сердце ответит ожиданиям всего мира, святой отец!

— Пусть бы весь мир погряз во зле, тем больше чести для вас, вознамерившегося его исправить! — с улыбкой сказал настоятель. — О восторженность молодости! Я не ставлю ее вам в укор. Вы благородный странствующий рыцарь, готовый всех и каждого вызывать на бой во имя утверждения своего права защищать добро; беда лишь в том, что вы немного опоздали родиться.

— Восторженное отношение к благу человечества… — начал было Вивальди, но осекся; отчаявшись тронуть сердце, закосневшее в себялюбивой осмотрительности, возмущаясь зрелищем апатии, столь губительной по своим последствиям, он без дальнейших попыток удалился. Юноша понимал, что пришла пора, как ни противилась этому его натура, вступить на путь уловок и хитростей, ибо все прочие возможности были исчерпаны, а невинная жертва предрассудков и гордости маркизы продолжала томиться в руках ее приспешников.