Итальянец

Старый пастух со словами: «И что только на свете творится!» — устремил глаза и руки к небесам и сказал, обращаясь к Вивальди:

— Спасибо вам за предостережение, господин, теперь-то они ни за что не переступят моего порога. А по виду ни дать ни взять — праведники, да и только. В первый раз в жизни я откажу людям, одетым в паломническое платье, а пожил я, как вы понимаете, немало. Сколько бы вы мне дали, синьор? Ручаюсь, не угадаете, синьор, ведь здесь, высоко в горах…

— Об этом поговорим потом, когда вы отделаетесь от непрошеных гостей. Можете дать им что-нибудь поесть, только не впускайте в дом, а потом отошлите как можно скорее. Они уже вот-вот будут у дверей. Поспешите, друг мой.

— А если они на меня набросятся, синьор, вы тогда выйдете мне на помощь? Из моих людей поблизости никого нет.

Вивальди пообещал, что не даст его в обиду, и пастух вышел из хижины. Пауло с опаской выглянул в окно.

— Не иначе как они обогнули дом и подходят к двери, — сказал он. — Из этого окошка их не видно, а оно одно-единственное. Что за дурень строил этот дом — надо же, не сделать окна со стороны входа. Но послушаем.

Он на цыпочках подошел к двери и застыл в позе напряженного внимания.

— Эти люди, конечно, шпионы из монастыря, — прошептала Эллена, обращаясь к Винченцио. — Они так упорно идут следом за нами! Пилигримы, по всей видимости, появляются в этих местах не часто, да и странствуют они не по двое, а большими группами. Когда мое отсутствие было обнаружено, этих двоих, без сомнения, послали в погоню, и, расспрашивая по пути богомольцев, они нас выследили.

— Мы, во всяком случае, должны исходить из этого предположения, — ответил Вивальди, — но, хотя они, вполне вероятно, эмиссары из Сан-Стефано, они могут оказаться и просто кармелитами, которые возвращаются в один из монастырей на берегах озера Челано.

— Ни звука не слыхать, синьор, — пожаловался Пау-ло. — Извольте сами послушать! И, как назло, в двери ни щелки. Если мне когда-нибудь придется строить дом, то, уж будьте уверены, окно я сделаю у самой…

— Тсс, послушай!

— Ни единого слова, синьор, — после короткого молчания заговорил Пауло, — я даже голоса не слышу… Ага, шаги… Приближаются к двери. Так мы тебя и впустили. — Пауло подпер плечом дверь. — Ну, ну, давай стучи, пинай, колоти — рук-ног не жалей.

— Тише! Узнаем сначала, кто там.

За дверью послышался голос старого пастуха:

— Они ушли, синьор, откройте.

— В какую сторону они пошли? — спросил Вивальди, впуская старика.

— Не могу вам сказать, синьор, я их не нашел, хоть и все глаза проглядел.

— Но я сам видел, как они шли сюда из леска наискосок, — сказал Пауло.

— Между хижиной и лесом спрятаться негде, все на виду, — добавил Вивальди. — Куда же они делись, друг мой?

— Выходит, вернулись в лес, — неуверенно отвечал пастух.

Пауло бросил на своего хозяина многозначительный взгляд и произнес:

— Все может быть, дружище; похоже, они затаились и замышляют недоброе. Неплохо бы послать кого-нибудь за ними приглядеть — целее овцы будут. Не зря они здесь околачиваются, попомни мои слова.

— К таким людям мы здесь не привыкли, но если они что и задумали, то увидят: постоять за себя мы сумеем.

Старик шагнул за порог, достал лежавший на крыше рожок и поднес его к губам. Резкие звуки огласили окрестность, будя в горах эхо. Со всех сторон к хижине стали сбегаться товарищи старого пастуха.

— Не тревожьтесь, друг мой, — сказал Вивальди, — если эти люди и задумали недоброе, опасаться следует нам, а не вам. Но похоже, они на все способны; не хотелось бы мне, чтобы они застали нас врасплох на дороге в Че-лано. Я заплачу кому-нибудь из ваших людей, чтобы он прошелся в ту сторону и посмотрел, не притаилась ли там эта парочка.

Старик ответил согласием, и один из подошедших пастухов выслушал указания Винченцио.

— И не возвращайся, пока не найдешь их, — добавил Пауло.

— Все исполню, господин, — отвечал пастух, — доставлю обоих в целости, можете на меня положиться.

— Только попробуй, и за все твои труды тебе только голову размозжат. Твое дело просто найти их и проследить, в какую сторону они направятся, — распорядился Пауло.

Вивальди понадобилось еще несколько минут, чтобы втолковать крестьянину, что от него требуется, и тот удалился выполнять поручение; старый пастух взялся тем временем постоять на страже.

После их ухода путешественникам представилась возможность высказать самые различные догадки, касающиеся странных кармелитов. Винченцио по-прежнему склонялся к мысли, что они честные люди, возвращающиеся из долгого паломничества. Пауло же решительно воспротивился подобному предположению.

— Они спрятались и поджидают нас, это уж как пить дать, синьор, — уверял он. — Не сомневайтесь, они замыслили какую-то крупную пакость, иначе бы они ни за что не свернули в сторону от молочни, как только ее заметили, а мы точно знаем, что заметили.