Итальянец по требованию

С Сониным платьем дело не дошло даже до плохих вариантов. Идей не было никаких. Яркие цвета не сочетаются с классической музыкой, а без свежих, сочных оттенков Яна работать не любила. Собственно, классическую музыку она тоже не любила. Экзерсисы сестры, которые приходилось слушать часами с самого детства, развили стойкую ассоциацию: пианино – тоска смертная. И потому-то, когда мама повела и младшенькую на прослушивание в ближайшую музыкалку, Яна нарочно спела настолько неровно и фальшиво, что педагоги только развели руками. Даже теперь задача сотворить наряд, который хоть кого-то заставил бы дослушать концерт Чайковского до конца, вызывал оторопь.

Яна с радостью отложила бы работу над платьем до «надцатого мартобря», но сегодня ей отчаянно надо было занять руки – и отвлечь голову.

Яркие ряды пришлось отмести сразу. Черное платье у Сони уже было. Бордовый? Нет, после «Палаццо Д’Оро» о нем было противно даже думать. Синий? Сделал бы и без того белокожую сестру слишком бледной. Коричневые оттенки? Для старой девы. Конечно, никто не знал, как далеко продвинулась Соня в личной жизни, но ставить на молодой девушке крест… Нет.

Отбрасывая одну гамму за другой, Яна оказалась у полок с белыми тканями. Ну, как белыми… Белый цвет бывает только у простых смертных. Дизайнерам приходится отличать цвет яичной скорлупы от молочного, алебастровый от маренго, амиантовый от жемчужного. И почему-то сегодня все эти оттенки притягивали. Внимание привлекло тончайшее кружево цвета слоновой кости. Нежное, будто родом из девятнадцатого века, как и сама Соня.

Одного лоскута хватило, чтобы воображение нарисовало остальное: воздушный верх, плотная юбка чуть ниже колена. Тонкий золотистый поясок… Рукав? Да, пожалуй. Тогда можно открыть плечи, словно девушка выглядывает из пены… Атласная подкладка – обязательно. Тесьма… Нет-нет, плотная ткань должна быть не такой кипенно-белой… И не такой фактурной…

Словом, если Яна и хотела отвлечься, то это у нее получилось. Только сейчас она осознала, как давно не занималась любимым делом и как сильно ей этого недоставало. Оплатив покупки, пусть и не очень дешевые, она отправилась домой. Забросила все, вытащила папку для эскизов и принялась за работу.

– Ужинать будешь? – Голос мамы донесся издалека, и Яна, оторвав полубезумный взгляд от бумаги, обнаружила, что в доме напротив уже зажегся свет.

– Который час? – пробормотала она, растирая затекшую шею.

– Опять рисуешь? – Алла Романовна зашла в комнату с обреченным видом родителя, который долго лечил дитя от наркомании и вот опять застукал со шприцем в руке.

– Ты же сама просила… Платье для Сони…

– Ну о чем ты говоришь? – Аккуратно ступая между скомканных бумажек, мама добралась до стола и склонилась над последним эскизом. – Это же какая-то свадебная фантазия. Может, и правда стоило присмотреть в магазине?

– Да какая разница, что оно белое? – Яна с сомнением покосилась на собственный рисунок. – Во-первых, это слоновая кость, во-вторых… При чем здесь вообще свадьба?

– Ты мне объясни… – хмыкнула Алла Романовна. – Биологические часы не обманешь. Нет, я бы не сказала, что так уж плохо… Но я бы не надела такое на конкурс Шопена. Хотя, конечно, я не специалист, в моде не разбираюсь. На курсы всякие не ходила… Так что тебе виднее.

И так было всегда. Разнести все в пух и прах – а потом с равнодушным видом пожать плечами: мол, можете меня и не слушать, это меня не касается… Семинариев ваших не кончали. Яна вздохнула, снова окинула взглядом рисунок… Свадебное платье. Не принцессное буйство рюшей и юбок, но и не строгий наряд для придирчивых слушателей.

– Зачем тебе телефон, если ты не носишь его с собой? – раздалось из коридора, и мама снова просочилась в дверь, протягивая дочери забытую впопыхах сумочку.

Действительно, сумочка жужжала и обиженно заливалась знакомой мелодией. Яна спешно расстегнула молнию, полезла в бездонные недра этого крошечного с виду аксессуара. Застучали по полу барбариски, шмякнулась пластина таблеток… Не успела.

Выудив, наконец, гаджет и убедившись, что мама громыхает на кухне, Яна разблокировала экран и ахнула: семнадцать. Семнадцать пропущенных вызовов. И все от Марко! Интересно… Он еще не успел ее окольцевать, а уже названивает… Шутка была бы смешная, если бы опасения потерять работу в ресторане не подавляли всякое чувство юмора.

– Что-то случилось? – встревоженно спросила Яна, перезвонив.

– Это я хотел спросить! Где ты ходишь? – Марко пробурчал что-то в сторону. – В этом городе я без тебя как без рук, ног и языка. Я пытался написать письмо в отдел кадров через онлайн-переводчик, чтобы они выдали мне твой адрес… Черт возьми, Яна!

– Ты волновался? – невинно пропела она.

– А как ты думала? – прорычал он.

– Просто забыла телефон в коридоре. Надо было немного поработать.

– Разве я не единственный твой клиент?

Господь всемогущий! Он и по работе собирается ее ревновать на каждом шагу?! Надо бы почитать в Интернете какое-нибудь пособие вроде «Ревнивцы для чайников» или «Как успокоить чересчур подозрительного мужа».

– Я делала эскиз, Марко.

– О! Покажешь?