Итальянец по требованию

– Я просто хотел сделать красивые свадебные снимки, – он кивнул на Джованни, на плече у которого висел объемный кофр с фотоаппаратом. – Можно было бы встать поближе к тем людям… А потом рассказать, что это твои родственники.

Фотографии! Ну, конечно! Вот наивная… Решила, что Марко, как ребенок малый, соскучился по праздникам. Просто фотографии… Черт, могла бы и сама об этом подумать…

– Если хочешь, давай встанем…

– В таком виде?! – он изогнул бровь. – Я не хочу, чтобы мама лезла в мою жизнь. Но напугать ее до смерти – это слишком.

– А если я переоденусь?

– У нас регистрация через пятнадцать минут.

– Попрошу платье у подруги…

– Не трудись, Яна. Закажем фотосессию позже. Я могу купить тебе платье, хотя тот эскиз мне понравился.

– Это было платье для сестры! – воскликнула она. – Я же говорила!

– Надо было поверить, – Марко горько усмехнулся. – Решил, ты собралась сделать мне сюрприз. И потому не показывала… Ладно. Это все неважно. Конечно, я буду выглядеть как дурак, но… Сам виноват.

Когда Яна выбирала себе брюки, она просто не хотела показаться той, кому больше всех надо. Глупой наивной дурочкой, которая мечтает выйти замуж за великолепного синьора Бурджарини. Сбить с него спесь – вот какова была цель. Но теперь сама чувствовала себя заносчивой феминисткой, которая живого ежа съест, чтобы никому не уступить.

Зря Марко переживал! Это в нее всматривался каждый, кто попадался навстречу, вплоть до работников ЗАГСа. Яна так и слышала, как поскрипывает их мозговой механизм: «Это женщина или мужчина?! Это что, брак геев? Или какая-то провокация? Или вон тот красавчик – известный актер и хочет раздуть скандал в прессе?» Ведь очень модно стало привлекать к себе внимание не творчеством, а мезальянсом. Хочешь в эфирную сетку федерального канала? Ищи вторую половинку в очереди за пенсией. Так чем хуже полужена-полумуж? Ведь от жениха ее отличал только букет пионов.

Сама церемония для Яны мало чем отличалась от удаления гланд. Быстро, но не сказать, чтобы безболезненно. Ей полностью вырезали чувство собственного достоинства, зато теперь жизнь должна была стать значительно легче.

– А теперь обменяйтесь кольцами, – нараспев произнесла торжественная дама с прической в форме каравая.

Кольца! Они вылетели из Яниной головы двумя свадебными голубями. Марко эту тему больше не поднимал, она поначалу стеснялась ему напомнить, а потом и вовсе забыла. Кольца… Ничего, ведь можно купить и потом…

Лиза, которой на один вечер досталась функция переводчика, зашептала на ухо Марко, потом тот кивнул товарищу, и Джованни вытащил из внутреннего кармана бархатную коробочку.

Два простых кольца из белого золота. Трогательные и элегантные. Марко взял то, что поменьше, протянул Яне и внимательно посмотрел ей в глаза.

– Ты будешь моей женой? – спросил он.

Слишком мало было времени, чтобы понять, шутит он или просто Джованни снимает торжественный момент на телефон. Слишком сильно тряслись у нее руки, слишком трудно вдруг стало дышать.

– Да, – она подставила безымянный палец правой руки.

– Извини, у нас принято носить на левой, – он улыбнулся, взял ее за другую руку, и кольцо холодком скользнуло на законное место.

Яна повторила маневр, максимально сконцентрировавшись на этом маленьком действии. Ей не хотелось попасть впросак, выронив кольцо, а пальцы дрожали так, будто она только вчера вышла из месячного запоя. Конечно, в приметы она не верила, но…

– Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать друг друга, – снисходительно объявила брачующая дама, покончив со словоизлияниями на тему семейных ценностей.

И Яна хотела было подмигнуть подруге, чтобы та не переводила последнюю фразу, но Лиза со скоростью профессиональной синхронистки уже вовсю журчала на итальянском. И прежде, чем новоиспеченная синьора Бурджарини сумела придумать, как с честью выйти из ситуации, ее дражайший супруг, ни секунды не колеблясь, обналичил свое право на поцелуй.

Если Марко собирался наказать ее за дурацкую выходку с брюками, ему это удалось. Он знал, что отбиваться Яна не станет: в зале, где лепнины с голубями было больше, чем зеленых точек на ребенке с ветрянкой, на глазах у дамы, которая полчаса распиналась про святость любви… Посреди всего этого великолепия оттолкнуть человека, который только что вписал себя в ее паспорт, она бы не посмела. На людях, по крайней мере. И он поцеловал ее так неистово и бессовестно, что даже случай в хаммаме показался ей невинным развлечением. Марко буквально овладел ею одним только языком, вызвав шумный вздох женщины с караваем и аплодисменты Джованни.

– Ты предлагал где-то посидеть? – осведомилась Яна, когда снова обрела способность говорить, а произошло это уже на улице.

Она изо всех сил старалась не казаться потрясенной, но язык еще заплетался, как ноги после первой тренировки. Изображение в глазах плыло, приходилось моргать, чтобы худо-бедно сфокусировать взгляд.

– Конечно!

– Я знаю отличный французский ресторанчик поблизости… – вмешалась Лиза, и это было худшим из того, что можно сказать двум итальянским шефам в лицо.