Итальянская комедия Возрождения

Нет, вы не прогадали,
достойные и чистые душой,
что мудрости земной
столь тонкому учителю внимали
и потому узнали,
как нужно жить, чем лучше пренебречь,
чтоб не лишиться рая;
но, все перечисляя,
мы долго бы вели об этом речь.
Да будут назиданья вам полезны
настолько же, сколь были вы любезны!

ПЬЕТРО АРЕТИНО КОМЕДИЯ О ПРИДВОРНЫХ НРАВАХ

Перевод А. Габричевского

ВЕЛИКОМУ КАРДИНАЛУ ТРИДЕНТСКОМУ {26}

О чудесах, творимых благоволением Всевышнего, свидетельствуют обеты, Ему приносимые; о чудесах, проистекающих от доблести смертных, повествуют изваяния, им воздвигаемые; о любви же, питаемой князьями к отменным дарованиям, мы судим по произведениям, им посвящаемым. Так и я посвящаю Вам ныне свою «Комедию о придворных нравах», которая должна Вам прийтись по душе. Увидев в ней частичное изображение двора и синьоров, Вы возрадуетесь, убедившись, сколь далеки Вы от этих нравов, и тем самым узнав, сколь отличаетесь Вы от людей, равных Вам по положению, подобно тому как иная девица, прогуливающаяся с черномазой дурнушкой, радуется нескладному виду спутницы, в сравнении с которой сама она кажется неизмеримо красивей и изящней. Таким образом, все дворяне, состоящие на Вашей службе, все таланты, Вас прославляющие, и все кавалеры Вашего двора, наслышавшись о поведении других, в итоге поймут, чего стоит тот человек, которому они поклоняются и служат. Не так ли поняли в конце концов сатанинскую природу Лютера,^{27} против нечестивых козней которого вся христианская религия, живущая под покровительством короля Римского,^{28} вооружилась щитом Вашей добродетели и мудрости, совет которой всегда проясняет все сомнения и предотвращает все опасности в любом из королевских начинаний? И точно так же как Вы не могли обрести милости лучшего синьора, чем король Фердинанд,^{29} так и его величество не мог отдать себя в распоряжение лучшего блюстителя своей воли, чем Вы, великий и досточтимейший кардинал Тридентский. После всего сказанного разве не вправе я надеяться, что Вы щедрой рукой примете тот посильный дар, который столь высокой особе подношу я, человек, занимающий столь низкое положение?

Пьетро Аретино

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Иностранец.

Дворянин.

Мессер Мако.

Санезе, его слуга.

Мастер Андреа, живописец.

Бродяга, торгующий занимательными книжками.

Россо, Каппа — стремянные Параболано.

Фламминио, Валерио — лакеи Параболано.

Параболано, влюбленный.

Рыбак.

Причетник из ризницы собора Св. Петра.

Семпронио, старик.

Альвиджа, сводня.

Грилло, слуга мессера Мако.

Дзоппино.

Настоятель монастыря Арачели.

Магистр Меркурио, врач.

Тонья, жена Арколано

Арколано, булочник.

Жид.

Пристав и стражники.

Бьяджина, служанка синьоры Камиллы.

ПРОЛОГ,

произносимый иностранцем и дворянином.

Иностранец. Это место напоминает мне душу великого Антонио де Лейва,^{30} настолько оно прекрасно и великолепно. Наверное, здесь будут справлять какой-нибудь большой праздник. Хочу об этом спросить вон того дворянина, который там прогуливается. Эй, эй, синьор, не сумеете ли вы объяснить мне, для чего предназначается столь пышное убранство?

Дворянин. Для одной комедии, которую вот-вот будут разыгрывать.

Иностранец. А кто ее сочинил? Божественная маркиза Пескара?^{31}

Дворянин. Нет, ибо ее бессмертный стиль доставил ее великому супругу место в числе небожителей.

Иностранец. Не синьора ли Вероника да Корреджо?

Дворянин. Нет, ибо она посвящает свой возвышенный талант трудам более достославным.

Иностранец. Луиджи Аламанни?^{32}

Дворянин. Луиджи воспевает заслуги наихристианнейшего из королей, хлеба насущного для всякого дарования.

Иностранец. Ариосто?

Дворянин. Увы, Ариосто отправился на тот свет, ибо на этом он в славе более не нуждался.

Иностранец. Смерть такого человека — большая потеря для всего человечества, ведь помимо своих талантов он обладал верхом доброты.^{33}

Дворянин. Он легче бы обрел блаженство, когда бы обладал верхом злобы.

Иностранец. Почему?

Дворянин. Потому что он никогда не умер бы.

Иностранец. Ну, зубоскальство тут вряд ли уместно. Однако скажите, тогда, быть может, это творение милейшего Мольца или Бембо, отца Муз,^{34} коего я должен был бы назвать в первую голову?

Дворянин. Ни Бембо, ни Мольца, ибо один сочиняет историю Венеции, а другой — похвалы Ипполиту Медичи.^{35}

Иностранец. Кто же тогда? Гвидиччоне?^{36}